Касты. Истоки неравенства в XXI веке

Только в середине двадцатого века, с защитой, возникшей в эпоху гражданских прав, чернокожие родители получили юридические и политические возможности для защиты своих детей от жестокого обращения или для учета вреда, причиненного их детям со стороны государства. Но основные контуры иерархии остаются нетронутыми, пусть способы ее выражения со временем и изменились.

Современные кастовые протоколы реже касаются открытых атак или сознательной враждебности, и с ними порой удручающе трудно бороться. Они подобны ветру, достаточно сильному, чтобы сбить вас с ног, но невидимому в действии. Они поддерживаются мышечной памятью об относительном ранге и ожиданиями того, как человек взаимодействует с другими в зависимости от своего места в иерархии. Это форма статусной повышенной бдительности, право доминирующей касты вмешиваться и заявлять о себе везде, где она пожелает, контролировать или увольнять тех, кого они считают ниже себя, по своему усмотрению. Речь идет не о роскошных автомобилях и часах, загородных клубах и частных банках, а о том, чтобы знать, не задумываясь, что вы отличаетесь друг от друга. Это знание основано на правилах, хотя и не изложенных на бумаге, но отображающихся в большинстве рекламных роликов, телевизионных шоу или придорожных щитах, от залов заседаний до отделов новостей и первого кандидата в жертвы, убитого в первые полчаса фильма. Это ошеломляющая банальность каст.

Каждый день по всей Америке, в любом ее уголке, где собирается для взаимодействия компания из двух и более человек, кастовая система может застать нас врасплох, разрушая планы, сбивая с толку и потенциально вызывая неразбериху в иерархии.

А вот и ее сценарии в действии:

В дверь дома, находящегося в богатом районе среднезападного города, раздался звонок; сам дом принадлежал бухгалтеру из доминирующей касты. Бухгалтер и его семья только недавно переехали в этот район. Сквозь стеклянные боковые фонари входной двери он мог видеть женщину, афроамериканку, стоящую на его лестничной площадке.

Он знал, к чему это. Городская химчистка предлагала клиентам свои услуги, поэтому он зашел в дом за одеждой, нуждающейся в стирке, а потом вернулся и вручил ворох несвежего белья женщине, стоящей на крыльце.

Женщина отступила назад. «О, я не из химчистки, – сказала женщина. – Я ваш ближайший сосед. Зашла, чтобы представиться и поприветствовать вас в этом районе».

Эта женщина была модной женой известного кардиолога, представительница исключительно высшего класса, но, на первый взгляд нового соседа, лицо подчиненной касты. Им обоим этот случай дал пищу для размышлений.

* * *

Профессор чикагского колледжа, едва вернувшись с велосипедной прогулки, искал свою почту в вестибюле многоквартирного дома на Мичиган-авеню. Это был тридцатилетний афроамериканец, с лицом аристократа, в тот момент он еще не успел снять шлем и велосипедное снаряжение. Он вошел в лифт по пути на свой этаж и, едва обратив внимание на другого мужчину, находившегося с ним в лифте, начал просматривать свою почту. Заметив кое-что интересное, он распечатал один из своих конвертов.

Другой мужчина пришел в ужас.

– Ты должен был доставить почту, а не вскрывать ее.

Не обнаружив причины для этого замечания, профессор поднял глаза и увидел, что собеседник был белым, но не осознал, в чем состоит обвинение, и, занятый своим делом, дал честный ответ: