Катаклизм внутри, Катаклизм снаружи

Так я думал тогда, полгода назад, но теперь, стоя на том самом месте, куда так страстно желал попасть все эти месяцы, я не ощущал ничего, кроме разочарования. На секунду почудилось, что я вышел не на той остановке, слишком уж чужими выглядели пустынные улочки и разноцветные многоэтажки. Хотя, к чему этот эгоизм… Это не они чужие для меня, а я – для них.

Подавленный этой мыслью, я прошёл две автозаправки, расположенные практически впритык, свернул к зданию рынка, а затем направился во дворы. Хотел было заглянуть в круглосуточный магазин за сигаретами, но вспомнил, что покупать их было не на что.

До дома оставалось всего ничего, когда я заметил стоящий на проезжей части милицейский УАЗ и замершего рядом с ним сотрудника патрульно-постовой службы. Возникло желание воспользоваться какой-нибудь другой дорогой и обогнуть неожиданное препятствие, но я подавил в себе эту трусливую мысль. Не для того я помирал со страху на караульных вышках, чтобы прятаться от милиции.

Чем ближе я подходил к патрульной машине, тем сильнее казался знакомым стоящий рядом с ним постовой. Последнего, видимо, распирали те же самые мысли.

– Ванёк! Ты? – расплываясь в довольной улыбке, окликнул меня патрульный, когда я поравнялся с машиной. – Старых друзей не узнаёшь?

– Андрюха? Сколько лет, сколько зим! – наконец признав старинного приятеля, отозвался я.

Подошёл ближе и пожал крепкую руку Степанченко, моего одноклассника. В школе он был крепким парнем, активно занимался спортом, и все думали, что со временем мальчик вырастет в здешнюю хоккейную знаменитость, а оно вон как вышло, подался в милицию. На погонах жирная полоска старшего сержанта, телосложение всё ещё крепкое, но под форменным бушлатом уже угадывались очертания пивного живота.

Погладив аккуратные усы, парень оглядел меня с ног до головы и иронично хмыкнул:

– Что, дембельнулся только?

– Так точно, тарищ старший сержант, – карикатурно отрапортовал я. – Домой иду.

В стоящем здесь же УАЗе послышался смешок, я заглянул в окно и увидел ещё одного ППСника. Совсем ещё молодой парень, наверное, только-только закончивший милицейское училище. Согнувшись пополам, он сидел за рулём автомобиля и колдовал над рацией.

– Знакомься, рядовой Сергей Иванов, – кивнул в его сторону Степанченко. – Что там, получается что-нибудь?

– Никак нет, товарищ старший сержант, даже помех не слышно.

– А радио?

– Тоже ничего.

– Значит, плохо стараешься, продолжай дальше.

Сергей Иванов. Под сердцем ощутимо кольнуло, а во рту появился неприятный привкус. Сосредоточив взгляд на старом приятеле, я попытался прогнать наваждение.

Добродушное широкое лицо Андрея, располагающая к себе улыбка и съехавшая на макушку ушанка плохо вязались с образом командира, но я ничего не стал говорить на этот счёт, а вот Степанченко не упустил случая поддеть меня:

– А ты чего с пустыми погонами?

– Чистые погоны…

– Да иди ты в задницу со своей чистой совестью, – не дав мне договорить, шутливо огрызнулся милиционер. – Что, даже ефрейтора не доверили?

– Слышал поговорку про ефрейтора²⁴? – улыбнулся я.

– Эй, Серёг, слыхал? Не успел ещё до дома дойти, а уже своими военными присказками сыпет налево и направо!

– Так точно, товарищ старший сержант.

– А вы чего здесь стоите? – стараясь перевести тему, спросил я.

Не заслужил я званий. Хотели дать, да я отказался…

– Сегодня все как с ума посходили. Сперва собаки напали на ребёнка в районе катка, потом какие-то придурочные подростки подожгли санитарку, а теперь рация сдохла. Дежурство только началось, а голова уже вскипает.

– Ждёте кого?

– Да… Лёва домой забежал, пробует связаться с участком по телефону.

– Понятно, – поёжившись от холода, подытожил я. – Сигареткой не угостишь?

Патрульный достал пачку дешёвых папирос, мы закурили. Вдалеке послышался нарастающий рёв сирены, и вскоре по улице на полном ходу пронеслись два пожарных экипажа.

– Вот, а я о чём говорю. Не ночь, а чёрт знает что, – провожая их взглядом, чертыхнулся Андрей. – Ты, кстати, где служил?

– На периметре, – без особой охоты ответил я.

– Серьёзно? – тон старого приятеля сменился с насмешливого на уважительный. – Мы с парнями ездили туда в командировку. Хреновое место.

– Самое что ни на есть хреновое…

Разговор стих, каждый задумался о своём. Я так глубоко погрузился в воспоминания, что не заметил, как сигарета истлела до самого фильтра. Пальцы обожгло болью, матюгнувшись, отшвырнул окурок. Степанченко открыл было рот, чтобы изречь очередную подколку, но в этот момент дверь ближайшего к нам подъезда с грохотом распахнулась и из здания выбежал третий милиционер, судя по всему, ранее упомянутый Лёва.

– Ну что? – не дожидаясь, пока подчинённый подойдёт ближе, выкрикнул Андрей.

– Голяк, – разочарованно покачал головой тот, на ходу застёгивая пуговицы бушлата. – Телефонной связи тоже нет.

– Надо в участок ехать, – поправляя автомат на плече, задумчиво сказал старший сержант. – Чёрт знает что… Это Иван.

– Салют. Лев Дроздов, – пожимая протянутую руку, поздоровался тот. – Ну что, поехали?..