Катаклизм внутри, Катаклизм снаружи

Я растворился в безумии Города, расплавился под его обжигающим взглядом. Страх сдавил глотку, лёгкие судорожно пытались вдохнуть немного воздуха, но у них ничего не получалось. Я задыхался. Автомат выскользнул из рук.

«Нет, я не должен здесь умереть! Я не могу здесь умереть! Только не в Городе! Пожалуйста!»

Мечущийся по салону взгляд зацепился за что-то белое, лежащее на полу среди снующих туда-сюда ног. Сфокусироваться никак не удавалось, но я всё же понял, что это такое. На полу, лицом в мою сторону, лежала случайно застреленная Протасовым журналистка. В выражении её лица не было ни капли страха. Потрескавшиеся обветренные губы улыбались, безжизненный взгляд упёрся прямо в меня… Из выходного отверстия на переносице, оставленного пистолетной пулей, сочилась кровь.

Неожиданно до нас долетел пронзительный свист…

– Наши! – выкрикнул Козлов и зашёлся в безумном смехе.

Он оказался прав, внутри вала один за другим раздавались приглушенные взрывы. Ослепительные вспышки пламени расцветали в пылевом месиве и тут же тухли. Артиллерия поливала ужасающее атмосферное явление из всех орудий. Шквал черного песка замедлился, сжался, словно отступая от добычи, оказавшейся ему не по зубам. Вместе с многочисленными взрывами на лицах участников экспедиции вспыхивали радостные улыбки.

До слуха донёсся усиливающийся свист падающих снарядов, но я не слышал его, так же как не слышал свирепого рёва бушующей неподалёку бури. Всё мое внимание было приковано к неуместной улыбке лежащей между сиденьями журналистки…

– Он того и гляди ласты склеит, зря стараешься…

– Тебя забыл спросить, сопляк. Бабу будешь свою учить.

– Думаешь, раз прошляк⁶⁵, то можно всё?

– Да сколько можно собачиться…

– А тебя никто не спрашивал! Дед, отдавай луковицу, я жрать хочу!

– Руки убрал, козёл!..

– Да я тебя за козла!..

– Рядовой Селезнёв! Селезнёв! Бегом к рации!..

Я ползу по стонущему ковру из человеческих тел, пробираясь под перевёрнутыми сиденьями пассажирского салона… Ползу в головную часть автобуса, к рации…

– ОТСТАВИТЬ!.. Инфракрасный спектр, что-то…

Нет, я не могу умереть здесь…

ОГОНЬ!..

Лицо лейтенанта покрылось слоем свежей крови, сочащейся из разбитой брови. Кровь… Кровь повсюду: на осколках бронированного стекла, на камуфляже солдат и объективах фотоаппаратов…

– Скала, Скала, я Турист, как слышите меня, я Турист, приём! Машина в населённом пункте, берёза, триста сорок один, четыреста двадцать два по улитке пять!..

– Тихо, тихо, сынок, – кто-то поглаживал меня по волосам, судя по голосу, женщина. – Успокойся, успокойся, всё хорошо…

Стоило вдохнуть затхлого воздуха, как по горлу наждаком прошёл приступ сухого кашля, а следом за ним заглянула на огонёк пульсирующая головная боль. Я попытался сесть, но невидимые в темноте руки тут же вернули мою голову обратно на колени.

Суставы ныли, словно в стыки между костями насыпали песка, нос намертво заложило.

– Где я?