Катакомба

– В жизни всё наоборот. Я тоже могущественное существо. Я считал некогда всех остальных пешками. Встреть вы меня тысячу лет назад – я бы посчитал вас пешками, – отрывисто произнёс Шакс своим привычным голосом, напоминающим лай. – И я не прогорел. Даже когда совершал самые жестокие поступки. Казнил невинных. И получал удовольствие от их страданий. Даже тогда на меня не пала кара. Я остался для чего-то неприкаянным.

– Ты не прогорел, потому что ты должен был пройти этот путь. Ты стал добрее. Ты изменился, потому что выбрал измениться. Ты подружился с теми, кто сражался против Дагона, сначала нашлись общие интересы, и ты был с ними как пират в доле. А потом ты научился дружить. В том числе с пиратами, – я догнала Шакса и пошла рядом с ним.

Скиталец брёл сзади, он успевал за нами, но его светящиеся глаза то и дело любопытно шарили по полкам.

Полки, на которых лежали кости и черепа – останки неведомого народа – не кончались. Как и не кончались лежащие между ними магические предметы. Только сейчас я подумала о том, что, возможно, совершила кучу научных, феноменальных открытий. Ведь если взять эти вещи, поднять на поверхность, отдать учёным – то все привычные концепции мироздания порушатся. Наверняка эти предметы рушат все представления о физике, химии и других устоявшихся областях знаний. Скиталец взял с полки очередную книгу, и прямо на ходу открыл её, стал с ней идти и питаться ею.

– Дагон и Бафомет могущественнее меня. Они были, есть и будут всегда. Но только в твоих силах прогнать их, – произнёс Шакс. – Ты могущественнее их.

– Я не могу брать на себя так много, – оробела я. – Не нужно так меня переоценивать.

– Ты умеешь побеждать страх, – поддержал Скиталец.

– Ты умеешь верить в тех, кто пал. Нужно иметь очень большое мужество, что поверить такому как я. Или хотя бы Анне. Или горгульям, которые всю свою жизнь обманывали и мошенничали ради своей выгоды, ради того, чтобы получить доступ к таким вот предметам, которые мы созерцаем здесь сейчас.

Приди ты сюда несколько лет назад – я бы убил тебя. Вступил в сговор с Дагоном. Он и его рабы предлагали слугам Бафомета такую сделку – завлечь сюда наследницу Неверри или того, кто придёт вместо неё сражаться с Дагоном. А взамен они обещали пощадить нас. Не растворять в небытии. Тогда я не пошёл на это из принципа. Сейчас я не пойду на это, потому что узнал цену дружбы. Дагон желает разрушить то, что я полюбил. Он желает разрушить то, что я научился любить. Ты, должно быть, догадываешься, Смельчак, почему Анне перестали быть интересны её сокровища и она решила рискнуть, отдать себя в плен демону-жуку. Почему Мелькору и Астру было не интересно идти сюда. Особенно Мелькору. У него выбор был – бросить сородича и прийти за этими сокровищами. Скиталец сейчас скажет – это в сказках и книжках для детей пираты и воры отказываются от сокровищ.

– Да, я догадываюсь, Шакс, – вздохнула я. – Анна говорила. Она хочет свободы. Хочет вернуться домой, встретиться с любимой подругой, помочь Жаку обрести покой и освободиться из плена усадьбы, потому что Жак – её друг, её семья. Даже Жак уже ничего не хочет, а Анна хочет вернуть ему этот вкус жизни. А это важнее, чем сокровища. Сокровища приходят и уходят.

– Сокровища никуда не деваются. А друзей и любимых людей можно потерять. Очень легко потерять, – кивнул палач.

– Люди думают, что наоборот всё, – Скиталец теперь шёл рядом с нами, вровень, нога в ногу, лапа в лапу, призрачная полупрозрачная красная нога в призрачную полупрозрачную красную ногу. – Люди думают, что семьи, друзья, свобода, дом никуда не денутся и будут всегда. А важнее то, что блестит. Золото. Деньги. Всякие вещи.

– Важнее то, что внутри. Огонь, который ведёт. Когда его нет – наступает опустошение. У меня очень долго не было огня. Я искал его, питаясь кошмарами и страданиями. Огонь стал появляться, когда я выбрал помогать бороться против Дагона. Но ты, Смельчак, зажгла его ещё сильнее.

Я почувствовала состояние и чувства, который передал мне палач, бывший когда-то злым духом, воплощением насилия, разрушения и садизма. Я была очень растрогана. Шакс передавал мне на астральном уровне, что считает меня другом. Скиталец тоже испускал такие мощные волны поддержки, принятия и симпатии, что я едва не прослезилась. Тот, Кто Бродит Среди Книг произнёс:

– Человек может потерять золото и вещи – у него останутся друзья. И если случается так, что человек теряет друзей, например, они умирают – у него остаётся огонь. Этот огонь даёт силы. И если огонь зажгли его друзья – они с ним всегда, даже когда их нет. Я съел это не в одной книге.

– Ты съел это, и это часть тебя, Бродильщик. Ты состоишь из книг. Каждый состоит из того, что поглощает. Не только ртом и животом. Глазами. Вниманием. Сердцем, – ответил ему Шакс.