Катакомба

Проходит ещё минуты, может, две. И по-прежнему ничего не происходит. Тишина. Я не читаю никаких заклинаний или молитв – я их не знаю. Я не подписывалась в слуги Бафомета, когда приходила сюда. И Бафомет никак не является. Продолжаю держать руку над Чёрным Ромбом. Кап-кап-кап.

Шакс чуть отстраняется. Прислушивается к гнетущей, вязкой тишине. И вдруг говорит:

– Бафомет принял твою жертву. Мы свободны. По его условиям, он снимает оброк и служение с тех, кто тронул его нож, после того как кто-то из его живых слуг-людей прольёт кровь над его Чёрным Ромбом. И теперь я прошу Бафомета открыть Смельчаку путь к Дагону.

Последнее было сказано не мне. А неким высшим мощным силам, причём олицетворяющим высшее зло. Кто такой Бафомет, что я знала о нём, кроме тех мифов, что почерпывала из книг, сказок, мифологии, рок-песен и фильмов ужасов? Мы думаем – Бафомет либо сам Дьявол, либо его правая рука, в образе козла, а на самом деле всё совсем по-другому.

Я и сейчас верила Шаксу. И благодарила судьбу, что он сейчас со мной. Пол подо мной задрожал, от неожиданности я отпрянула и чуть не упала в воду. Чёрный Ромб стал разъезжаться в стороны, образуя проход вниз, куда-то в темноту. Он управлялся древним механизмом. Не известно, что послужило спусковым крючком – моя кровь, химическая или механическая реакция неведомой машины, либо воззвание Шакса. Самого верного слуги Бафомета – такого слуги, который лучше всех знал своего господина.

– Дагон там, – Шакс говорил теперь спокойно. Тихо. Сосредоточенно, как генерал, отдающий приказы перед последним боем. – Мы спустимся. Я ударю первым. Держись за мной. Я сделаю всё, чтобы тебе оставалось его только добить.

Мы посмотрели друг на друга.

– Хорошо, – кивнула я, затягивая ранку от пореза носовым платком. – Пошли.

Я собралась ступить первой. Шакс задержал. И сказал то, что я больше всего боялась и не хотела услышать:

– Прощай, Смельчак. Ты была лучшим другом. Говорю это сейчас и здесь, потому что там это говорить будет некогда.

В очередной раз я собралась возразить. Попросить Шакса не идти на такую жертву. Но что я могла сделать? Он выбрал. Украдкой вздохнула, собралась пойти в дыру. А дальше произошло непредвиденное.

Из дыры раздались звуки, напоминающие приближающиеся шаги. К нам сюда кто-то шёл. Дагон?! Я отскочила назад, держа саблю наизготовку. Вдруг осознала ужасную вещь – совершенно забыла о книге! Книга осталась в рюкзаке, как и Лезвие Слуги, рюкзак валяется где-то за алтарём. Если он, конечно, не свалился в воду, пока Чёрный Ромб двигался. Как я могла допустить такую беспечность?!

Шакс тоже отошёл от прохода вниз. Он выглядел озадаченным. А потом мы с ним увидели, как из дыры вышел Брабатус. Рыцарь держался с нескрываемым достоинством, и я в первую секунду подумала, что он уже сделал всю мою грязную работу – пришёл сюда вперёд нас, разделался с Дагоном и принялся дожидаться, пока мы не снимем проклятье Бафомета. К этому чувству примешивалась радость от того, что я вижу его живым и невредимым. Я выдохнула в порыве:

– Брабатус! Мы тебя искали в Тёмном Лабиринте, волновались о тебе. Как ты, всё ли в порядке?

Следующее случилось почти в один миг. Шакс ринулся вперёд, к дыре и к Брабатусу с криком:

– Смельчак, не верь ему, это он предал нас!

Брабатус же, слишком проворно для шестистолетнего духа-рыцаря, выставил вперёд свой меч… и меч этот пронзил Шакса насквозь. Палач мигом перестал светить красным, стал серым, прозрачным, блеклым – совсем как Жак Соурис. Я не поверила своим глазам. В голове порушилась картина мира. Брабатус – предатель? Как? Зачем? Почему?!

И как так случилось, что бесплотный, умеющий проходить сквозь стены Шакс, вдруг сейчас осунулся, сделался неподвижным, и… я тут же почувствовала на себе его боль, почти физическую. Сожаление. Самоуничижение.

– Не смог. Не успел.

– О да, смелая дама. Со мной всё в порядке, и всегда было, есть и будет в порядке. Чего не скажешь о тебе и твоём бандитском сброде ничтожеств и неудачников! – тон Брабатуса, такой же, как и прежде – поучительный, самодовольный, мне в миг сделался противным.

Но я всё не могла никак поверить в реальность творившегося.

– Брабатус, это что, такая шутка? Ты пронзил Шакса мечом не по-настоящему, верно? Ты хотел проучить его просто? Шакс, что с тобой? Почему ты изменил цвет?

– Ха. Ха. Ха, – отрывисто, гулко и противно из-под доспехов кашляющим звуком рассмеялся Брабатус. – А я уж решил – у тебя есть мозги. Но у тебя их нет, и не было. Что ж, тем лучше – ведь тогда я быстрее разделаюсь с тобой, пока до тебя будет доходить, что к чему. Вы молодцы-удальцы, договорились с Бафометом. Но Дагон сильнее. Я всегда это знал, что в войне выиграет Дагон. Я присоединился к нему уже давно. Глупец Шакс, самодовольный кретин, думал провернуть такой финт – найти Смельчака, подослать к Дагону. Но проиграл, потому что не учёл: мощь Дагона – Великого Древнего, повелителя мира, бога – гораздо больше мощи какого-то захудалого козлообразного демона! Как бы сказала эта мерзкая висельница Анна, вы вступили не в тот клуб.