Каталог катастрофы

Я иду в указанном направлении. Лунный свет – смутный и розовый: то ли я теряю сознание, то ли… что? До того места, где наш враг открыл врата в Амстердам, идти около километра, и поскольку его нигде не видно, у меня есть время немного подумать. Над головой я вижу только черноту; видимые звезды растянулись широким поясом над горизонтом, злобный лик луны смотрит на нас с неба. Ужасная сила – высосать всю жизнь и тепло из планеты. Ритуальное убийство позволяет поболтать с демоном, который может тебя одержать или открыть окно во вселенную, настолько чуждую, что тебе не понять ее физических законов, нужно очень много энергии, чтобы открыть физический портал на альтернативную Землю. Тени Земли интерферируют друг с другом, и очень сложно добиться конгруэнтности. Но что бы здесь ни произошло…

Я пытаюсь себе представить, что произошло. В голову приходят только два сценария.

Первый. Подразделение Аненербе в Германии, где-то в апреле 1945-го. Они понимают, что проигрывают войну, но поражение не рассматривается. Они быстро собирают все, что могут: сухпайки, станки, семена, горючее. Они используют группу военнопленных, чтобы открыть портал в холодный и безвоздушный мир, где они смогут переждать бурю, а потом вернуться домой.

Нет, это чушь. Как бы они выстроили эту крепость? Или испохабили луну?

Сценарий второй. Альтернативная история: другая версия нашей вселенной, настолько близкая, что энергия, необходимая для того, чтобы открыть полный мост между ними, примерно равна массе-энергии самой этой вселенной. Точка расхождения, развилка в реке времени – заклятье, которое Аненербе попробовали сотворить в самом конце войны. Некромантический обряд настолько кровавый, что жрецы Шипе-Тотека отшатнулись бы в ужасе, настолько изуверский, что Гиммлер бы протестовал. Они открыли портал. Мы думали, что это только тактический шаг, способ перемещать людей и припасы незаметно для Союзников – сбрасывать их в другой мир, перевозить по нему без риска, а затем открывать портал обратно в наш континуум. Но что, если они задумали нечто куда более грандиозное? Что, если они пытались открыть канал в одно из тех безымянных пространств, где обитают инфоядные – создания почти бесконечно холодные, живущие в густых тенях расширившихся вселенных, которые покорились древним силам испарения черных дыр и протонного распада? Призвать такую почти божественную силу, чтобы сдержать врагов, отбросить Красную Армию и западных Союзников…

Что произошло дальше?

Шагая по окаменевшему лесу, я вижу все, словно в кинохронике. Ветер боли и погибели взвивается в самом сердце Европы, сбивает бомбардировщики с неба, как семена одуванчика. На западе поднимается тьма, буря, поглощающая дивизии Жукова, как ураган – щепки треснувшей мачты. Некроманты СС в восторге: их демоны шагают по земле в краденых телах, пожирая души унтерменшей и выплевывая косточки. Ранний снегопад предваряет Фимбульветр, ибо легендарные ледяные великаны вернулись, чтобы исполнить волю Тысячелетнего Рейха и воплотить в жизнь всякое желание Фюрера. Бледное холодное солнце смотрит на пустошь огня и льда, разоренную триумфом воли.

Как ужасно они просчитались, некроманты понимают только через несколько месяцев, когда дни становятся все короче и короче – проходит равноденствие, а температура все падает. Солнце меркнет. Великаны перестают подчиняться.

«Сумерки богов» опускаются на Третий Рейх…

На пологом склоне холма, за которым расположены врата, я оборачиваюсь и смотрю на замок, последний островок тепла в холодном, высосанном досуха мире. С минуту я размышляю об этом.

– У меня есть мысль, – говорю я вслух, но в ответ получаю только помехи.

Я оглядываюсь. Хайтин стоит чуть дальше по склону и машет мне рукой. Снова помехи.

– Прием? – говорю я, пытаясь подстроить рацию. – Как слышно?

Он подходит ближе, выставив что-то вперед. Я вижу моток провода со штепселем на конце, но, когда он подходит ближе, помехи угасают. Он тянется проводом к моей груди, но я отталкиваю его руку.

– Говори, – хрипит он.

Я глубоко вздыхаю:

– Мне нужно провести замеры. Вся эта картинка неправильная, очень неправильная. Почему так холодно? Почему рации выходят из строя? Что погубило всех в бункере? Думаю, Алану нужно это знать. Черт! Мне нужно это знать. Это важно.

Под шлемом выражение лица Хайтина прочесть невозможно.

– Объясни.

От внезапного понимания меня пробирает дрожь.

– Послушай, они вызвали создание, которое высосало всю энергию из этой вселенной. Как ты думаешь, что произойдет, если Алан взорвет водородную бомбу?

– Продолжай, – говорит Хайтин и снова протягивает мне провод.

Я показываю на разбитую нагрудную панель, а потом тыкаю пальцем в небо: