Каталонская компания

— У нас здесь нет такой большой суммы. Придется подождать не меньше месяца, пока привезут из Венеции, — сообщил он и продолжил торговаться: — Я уверен, что сеньора маркграфа устроят три процента. За несколько лет набежит значительная сумма.

— Четыре процента, — стоял я на своем. — Не уверен, что пробуду здесь несколько лет.

— Маркграф собирается покинуть нас?! — с прекрасно сыгранным сожалением произнес венецианец.

— Вполне возможно, — ответил я. — Если мне предложат за маркграфство хорошие деньги, с удовольствием продам его и куплю другое в Арагоне.

— А чем это не нравится? — поинтересовался банкир.

— Уверен, что здесь еще долго будут воевать. Сначала между собой, а потом с турками, — ответил я.

— У маркграфа уже есть покупатель? — спросил он.

— Всего пять дней назад послал гонцов к нескольким правителям, — соврал я.

— Если не секрет, к кому? — продолжил венецианец расспрашивать.

— В том числе к генуэзцам и ромеям, — мило улыбнувшись, сказал я.

— Зря! Они обязательно обманут! — предупредил банкир.

— Это не так просто сделать, — сказал я и вернулся к нашим процентам: — Значит, мы договорились на четыре?

— Придется нашему банку уступить такому важному клиенту, — согласился венецианец. — У меня будет просьба: не спеши с продажей маркграфства. Может быть, Венецианская республика тоже поучаствует в торгах и заплатит больше.

— Мне без разницы, кто купит, — произнес я, хотя предпочел бы продать именно венецианцам. — Будешь писать об этом дожу, не забудь захватить письмо Беатриче. Она хочет похвастаться деду, что новый муж оказался не хуже погибшего.

— Никто в этом не сомневался! — лизнул на прощанье банкир.

Как сказать! Беатриче очень даже сомневалась. С предыдущим мужем секс не шел ей впрок. На ее счастью (или несчастье?), Альберто Паллавичини не отличался хорошим здоровьем, напрягал не часто. В плане здоровья я выглядел получше, что сперва не сильно ее радовало. Ровно до первой брачной ночи. К утру она сделала вывод, что было бы неплохо, если бы я был еще здоровее. Теперь она при каждом удобном и не очень случае подходит ко мне, чтобы хотя бы дотронуться: моё! Лиана не может долго без дерева. У женщин одно на уме. Это одно они старательно приписывают противоположному полу, чтобы не платить за свои желания, прикрываясь той частью женщин, которым не повезло встретить опытного и по-своему талантливого мужчину.

Видимо, банкир, забирая письмо, рассказал Беатриче о моем желании продать маркграфство Бодоница и Негропонт. Она тут же прилетела в мой кабинет, который по моему приказу оборудовали в дальнем углу зала, выгородив деревянными щитами и завесив коврами. Первым делом Беатриче уселась мне на колени, окутав облаком цветочного аромата.

— Почему ты продаешь маркграфство? — огорченно спросила она.

— Никто ничего пока не продает, — ответил ей. — Просто я поделился с банкиром соображениями, что в Арагоне или, допустим, в Венеции жить было бы спокойнее. Или тебе хочется опять стать вдовой? Надеешься, что с третьим мужем будет еще лучше?! — шутливо произнес я.

— Лучше уже некуда, — счастливо улыбаясь, молвила Беатриче и поерзала на моих коленях, чтобы догадался, о чем именно она сейчас думает.

— Тем более, — сказал я. — Лучше быть счастливой патрицианкой, чем несчастной графиней.

— А куда ты хочешь перебраться? В Арагон или Венецию? — поинтересовалась она.

— Думаю, в Венеции было бы лучше, — ответил я. — Дожем меня, конечно, не выберут, но патрицием буду. Денег у меня хватит и на роскошный палаццо, и на красивую и спокойную жизнь. Устал я воевать.

— Мне тоже здесь не нравится, — призналась Беатриче. — Все мои подружки и знакомые остались в Венеции. Они завидовали мне, что стала женой маркграфа.

— У титулов есть странное свойство: не они тебе служат, а ты им. Как ни странно это звучит, но чем выше поднимаешься, тем меньше принадлежишь себе, тем несчастнее становишься, — поделился я житейским опытом.

— Как ты решишь, так пусть и будет, — произнесла она и, судя по печальному личику, попрощалась с титулом маркграфини. — Надо написать об этом дедушке!

— Ни в коем случае! — остановил я. — Тогда нам намного меньше заплатят.

— И правда! Дедушку заставят сбить цену, насколько возможно, — согласилась Беатриче.