Катарина

26.09.1943

Привет мои дорогие тетушка Клава и сестренка Надюша!

Пишу вам из солнечной Баварии. Находимся мы с Анькой в городе Эрдингер, близ Мюнхена, адрес почты нашей предоставляю. Я жива, здорова и более чем прекрасно себя чувствую. Аннушка моя сейчас работает в прачечной под Мюнхеном, все это время мы и не виделись ни разу. Но я встречусь с ней после католического Рождества. Благодарю бога, что не раскидало нас по разным частям Германии.

Мне очень повезло, работаю я на ферме у фрау одной. У нее хозяйство здесь знатное, в руках рабочих нуждается остро. Помимо меня здесь еще две девочки из Одессы и два хлопца из Харькова, а также моя подруга Ася из Свибло. Живем хорошо, едой и жалованием не обижают. Фрау наша хорошая, мудрая и справедливая хозяйка. Руку на нас ни разу не подымала, и слов плохих мы от нее не слышим.

Сын у нее младший болен неизвестным душевным недугом… А так с виду смышленый малый, наукам разным хорошо обучен, примеры и задачки математические как семечки щелкает. Вот только ни один врач германский не может точный диагноз поставить, да лечение верное выписать. К тому же, долгое время он и слова не мог сказать, хоть и понимал все. Вот и страдает наша фрау… безумно мне ее жаль. Даже несмотря на то, что немка она и вроде как враг наш… но сердце мое кровью обливается, когда я слезы ее вижу или взгляд уставший с грустной улыбкой.

Родные, надеюсь вы в Кедайняе хорошо обустроились. Вы моя единственная ниточка, связующая с родиной. Каждую ночь молю бога о встрече с вами. Как только все закончится, мы с Анькой сразу к вам приедем. Только путь наш будет не близкий, месяца два займет, если не больше…

Если все получится, прочтете это письмо без жесткой немецкой цензуры. Ежели так не будет, значит уповайте на бога и молитесь, чтобы у меня все получилось…

Целую и обнимаю вас крепко-крепко,

ваша Катерина.

В конце ноября 1943 фрау Шульц отпустила нас на прогулку в Мюнхен в сопровождении очередного рядового полицейского. Каково же было мое счастье, когда я увидела рядового Вальтера. На тот момент он не сопровождал нас уже более месяца, и как только мы с Артуром заприметили его широкую улыбку и добрые глаза, сверкавшие зеленцой, едва сдержались, чтобы не подпрыгнуть от радости.

— Могу я попросить вас об одной просьбе? — осторожно спросила я, когда мы остановились на центральной площади.

Артур в это время резвился с голубями, поедая фруктовый лед, а мы с рядовым сидели на лавочке чуть поодаль от мальчика.

— Все, что угодно, фройляйн… в рамках закона, — в привычной манере усмехнулся Макс, щурясь от назойливых солнечных лучей.

— Можете передать гер Мюллеру одно письмо? Его нужно отправить без лишних глаз в Литву, — сообщила я, внимательно понаблюдав за рядовым.

Лицо Вальтера тут же вытянулось, а от прежней лучезарной улыбки остался лишь намек. В какой-то момент мне даже показалось, что он побледнел.

— В Литву? — переспросил он. — Вы уверены, фройляйн?

Я убедительно кивнула, наблюдая, как Артур запнулся и едва не уронил мороженое на голубей.