Катары

— Я… — пробормотал он… — я не знаю Филиппы! Вы, должно быть, ошиблись…

— Бертран, — уверенно ответил ему Ле Биан, — я точно знаю, что вы ее знаете. Долго я приставать к вам не буду — всего пара вопросов.

В витрине показалась чья-то голова и принялась буравить взглядом приказчика. Голова была приделана к могучему женскому телу — очевидно, хозяйки магазина.

— Бертран, — крикнула хозяйка, — не копайся! Еще надо книги расставить до открытия.

Бертран только и ждал этого предлога, чтобы ускользнуть. Он пошел было в лавку, но Ле Биан схватил его за РУКУ-

— Бертран, — сказал он тихо, но твердо. — Случилось преступление. И полиции будет очень интересно узнать, что убитая постоянно встречалась с неким Бертраном, который служит в книжном магазине Мирпуа.

Молодой человек испуганно посмотрел на Пьера и быстро проговорил:

— У меня обед в час дня. Я могу открыть собор — вон он, на той стороне площади. Приходите туда. Скажу вам все, что могу сказать.

— Бертран! — свирепо заорала хозяйка. — Долго еще будешь трепаться? Иди работай!

Ле Биан пустил несчастного Бертрана трепыхаться в когтях его церберши. Оглядев городскую площадь, где в каждом доме находилась харчевня, он подумал, что позавтракать стоит здесь же, на терраске, — хотя бы для разнообразия. Как раз будет время подумать об этом городке, в котором когда-то жило много катаров, и среди них сеньор этих мест — Пьер-Роже де Мирпуа. Историку опять захотелось оказаться на месте Отто Рана. Когда бывал он здесь? С кем встречался? Что искал? Он был, наверное, страшно общительным, так что его считали даже фанфароном. Но вместе с тем он мог быть и очень скрытным — даже от близких друзей таить глубинный смысл своих исследований. Долго думая о нем, идя по его следам, Ле Биан наконец его понял — но не простил. Он угадывал его поступки и сравнивал со своими. Вот и сейчас он гадал, как бы Ран повел себя при этом случае.

Когда колокол собора, построенного из местного камня, прозвонил час дня, Ле Биан подошел к тяжелой деревянной двери. Она была открыта, как договаривались. Историк вошел в помещение, которое казалось совершенно пустым. Главный неф окружали капеллы, устроенные, как принято в южнофранцузской готике, в самих контрфорсах. Храм поражал простором, удивительным для городка с населением меньше пяти тысяч жителей. Ле Биан подошел к многоугольному клиросу между двумя расходящимися капеллами, в которых легко можно было найти потаенное место для встречи. Он высматривал там Бертрана, но никого не видел. Церковь, казалось, совсем пуста.

— Бертран! — позвал Ле Биан негромко. Его голос отозвался тихим эхом.

Ответа не было — он повторил свой зов погромче, но вновь не получил никакого ответа, кроме отзвука собственного голоса, замирающего под сводами собор.

Внезапно он услышал шорох — совсем слабый, но в безмолвии храма показавшийся ясным и гулким. Шорох раздался в исповедальне у стены. Должно быть, этот Бертран малость сдвинутый, подумал историк: хочет исповедаться ему по всем правилам. Он подошел к деревянной кабинке и увидел под черной занавеской, предназначенной хранить тайну исповеди, две ноги. И тут из исповедальни прозвучал голос. Человек не заговорил, а громко запел:

Жжем на костре еретиков, безродных негодяев;
Безумных еретичек жжем — они горят и воют.
Тела же их швырнем мы в грязь, смешаем их с навозом,
Чтоб благородный человек дух падали не чуял.

Допев, тот же голос крикнул:

— Вы слышите, добрый муж, что пели крестоносцы, уничтожая катаров?

Ответ Ле Биана был не слишком оригинален:

— А вы кто такой?

— Я катар, вернувшийся в мир сей отомстить за братьев!

Человек в белом плаще выскочил из исповедальни, как чертик из табакерки. Все лицо закрывал капюшон. Ле Биан тотчас заметил, что на плаще вышит все тот же знак: двойная руна и катарский крест.

— Пришло время возмездия! — воскликнул этот странный человек. — Теперь Добрые Мужи будут уничтожать врагов своих!

Человек в капюшоне выхватил револьвер и направил на Ле Биана. «Какую глупость я сделал — прыгнул прямо в волчью пасть», — подумал историк. Человек в капюшоне произнес, не скрывая радости:

— Теперь, пока не свершилось возмездие, тебе только осталось вручить себя Богу или Дьяволу!

Он наставил пистолет прямо на Ле Биана. Тот ничего не мог поделать — только ожидать гибели в храме, который он пять минут назад и увидел-то в первый раз. Палец на спусковом крючке пошел назад, потом раздался выстрел…

Ле Биан упал на пол. Что такое? Не может быть… он даже не ранен! Историк перевел взгляд на своего убийцу. Того крепко стиснул рукой за шею еще какой-то человек. Ле Биан глазам своим не поверил: это Шеналь! Он вскочил и бросился ему на помощь, но стрелок уже избавился от захвата. Он опять направил револьвер на Ле Биана и бросился бежать к выходу из собора. Шеналь кинулся было на него, но тут опять раздался выстрел.