Катастрофа для байкера

Внутри надсадно болело. Не от того, что Королева ушла — хотя от этого тоже. От того, что так холодно, безразлично: не сказав ни слова, собрала вещи, сунула в чёрный список. Нет, чёрт, я не успокоюсь, пока не найду её и из её собственных уст не выслушаю, какого хрена.

Тут во дворе, тяжело ступая под весом двух наполненных доверху пакетов, показалась женщина. Я узнал её по вытянутой овечьей роже — мамаша дрыща, сто процентов. Вскочил с моцика, пошёл ей наперерез.

Женщина сначала никак не хотела понять, кто я такой, какая ещё Королева. Потом наконец до неё дошло. Выражение лица мгновенно изменилось, до этого она слушала внимательно, хоть и хмурилась, а тут скривилась брезгливо и сказала, как плюнула, мол, ноги этой хамки и проститутки в её доме не будет.

Я как с резьбы сорвался. Перед глазами полыхнуло алым. Опомнился, когда уже сжимал пальцы на её цыплячьем горлышке и, глядя в глаза, убедительно просил о Королеве так не говорить. Женщина уронила пакеты и вцепилась в мою руку, тараща блёклые голубые глаза.

С трудом я заставил себя разжать пальцы. Вытащил визитку и пару тысячных, сунул ей и попросил, если Королева появится, позвонить мне по этому телефону.

Придушил её я не то чтобы сильно, но перепугал знатно. У неё аж лицо пошло красными пятнами. Я думал, она заорёт, набросится на меня, погонит со двора — но деньги всё исправили. Она растерянно посмотрела на купюры, повертела в руках визитку. Убрала их в сумочку.

— Хорошо.

Я по-джентльменски придержал дверь подъезда, пока она, сопя и встревоженно оглядываясь, затаскивала внутрь свои пакеты. Дотащить не вызвался, хватит с неё и двери. Не нравилась мне эта мочалка, похоже, и Королеве в своё время от неё досталось.

Эта мысль меня даже обрадовала. Увеличивался шанс, что к дрыщу Королева всё же не поедет.

Я метнулся ещё раз домой, питая робкую надежду: вдруг вернулась. Но дом был тих, пуст и ужасающе одинок.

Ёшкин кот, всего-то пару недель вместе прожили, какого чёрта она так в душу въелась? И где она теперь…

В тот день я мотался по всему городу. Нашёл в документах рабочих её прописку, съездил туда. Открыл какой-то обвисший мужик в трениках. С трудом понял, что мне надо, замотал головой, мол, нет, не живёт здесь больше и сегодня не появлялась. Из комнаты за его спиной выглянула женщина. Я её узнал: во-первых, она была похожа на Королеву, точнее, Королева на неё. Во-вторых, я её видел — всего пару раз и лет семь-восемь назад, но видел, вместе с Лесником. Кивнул ей, но она меня, похоже, не узнала. Ну да неудивительно.

В общем, там Королевы тоже не обнаружилось. Такое ощущение, словно её семья вообще ничего не о ней не знала. Грязь, чад, детский ор напрягали, и я быстро попрощался.

Следом обзвонил всех знакомых с мототусовки, нашёл девчонку, с которой она дружила, Аньку-Мимозу. Но она тоже не знала, где Королева. Дескать, уже пару недель у неё не появлялась.

Ну да, те пару недель она жила у меня.

В общем, Королева пропала, как канувший в воду камень.

Глава 17

Санька

Под охраной меня привезли в огромный частный дом, скорее даже особняк, с забором в два с половиной метра. В подземном гараже вывели под белы рученьки из авто. Я оглядывалась, чувствуя себя всё более и более неуютно. В голове мелькали самые разные картинки: от ноги в бетон и здравствуй, речка, до подпольной лаборатории, где людей расчленяют на органы, или торговли живым товаром.

В чём я могла провиниться? Чем заинтересовать? Во что впутаться?

Охранники на вопросы не отвечали, но и не рявкали, чтобы я немедленно заткнулась. Просто молча вели в дом. Успокаивала только мысль, что они не походили на бандитов. Да и номерные знаки на машине были, хотя я, балда, не запомнила, какие. Впрочем, если не выберусь, это знание мне уже не пригодится.

После недолгого пути по коридорам меня привели в светлую комнату с двумя креслами, диваном и столиком между ними. Толкнули на диван, чтобы садилась. Я повертела головой по сторонам. На стене огромная плазма, по углам кадки с зеленью, на стенах, там, где не плазма — картины. Окно в пол, света много… На деловой кабинет не похоже, столик низкий, кресла глубокие, удобные, для расслабления, а не для работы. Переговорная?

Минут через пять ожидания дверь открылась. Вошёл мужчина, уже не молодой, представительный, с седыми висками.

Я его узнала — по общему впечатлению. Внушительность, угроза. Пытливый взгляд. Немного полноват, но не настолько, чтобы называть жирным, скорее как утрамбованный, крепкий, солидный.

Тот самый, что приходил к Марку в салон и застал нас, когда мы целовались. Странно, я готова была поклясться, что в тот раз не разглядела его лицо, но оно всё равно показалось мне смутно знакомым. Что-то неясное, то ли в изгибе широких бровей, то ли в форме носа.

Мужчина прошёл по комнате и опустился в кресло напротив. Потянулось молчание: я смотрела на него, он на меня. Взгляд у него был тяжёлый. Смутить норовит, что ли?

Я не собиралась заговаривать первой. Это, по всей видимости, он велел меня сюда притащить, так пусть сам и выкладывает, что ему от меня нужно.