Катастрофа для байкера

А мы с Марком были не в состоянии разлепиться. Я была смертельно зла на него. Я его фактически ненавидела: за то, что лгал, за то, что предал, за то, что не стал искать — хотя я сделала всё для того, чтобы он меня не нашёл. И сейчас все эти чувства по-прежнему бурлили во мне — но вперемешку с той сжигающей страстью, которая делает неважным всё остальное. Слишком важным был сейчас он сам, его руки, пальцы, губы, его горячее, влажное от пота тело. Его бескрайнее накрывающее с головой желание, подрагивающие от нетерпения руки. Мне было всё равно, что он прижимает меня к холодной шершавой стене, что мы даже не до конца разделись, я сама горела от нетерпения, рвала непослушные пуговицы на джинсах, не позволяла Марку надолго отстраняться, сама ловила его губы для поцелуя.

Как же я по нему скучала. Как сходила с ума эту неделю: видела его во сне и наяву, вздрагивала, понимая, что это всего лишь прихоть воображения. Мне слышался его голос в голосах незнакомых парней, я реагировала на каждую темноволосую макушку, а рёв мотоцикла заставлял меня срываться с места и подбегать к окну.

И наконец Марк был со мной, в моих объятиях. Это было дикое необузданное наслаждение — снова гладить его руки и грудь, отвечать на его жадные поцелуи, плавиться под взглядом тёмных глаз. Всё ощущалось сейчас очень остро, каждое прикосновение, каждый вздох. Вот Марк запускает руку мне в волосы, и волна стремительных мурашек покрывает меня с головы до ног. Вот я чувствую промежностью его безумно твёрдый член, ещё через двойной слой ткани: его боксеров и моих трусиков. И вот Марк резко и нетерпеливо, рывком, опускает боксеры, отодвигает край моих трусиков, не трудясь даже снимать их. Я сглатываю, ощущая влажным входом шелковистый жар головки. Двигаю бёдрами, пытаясь насадиться — но Марк, словно медля сладкую пытку, удерживает мои бёдра ладонями и приникает горячим ртом к встопорщившемуся соску. Господи, до чего это убийственно, невообразимо, на грани возможности терпеть.

Я возмущённо заныла, снова двинула бёдрами, прося, умоляя заполнить меня, дать наконец почувствовать. Марк ухмыльнулся мне в губы. Накрыл поцелуем и одновременно толкнулся бёдрами, проникая внутрь, разом на всю глубину. Я застонала, вцепилась в его волосы, плечи, замирая от быстрых мощных толчков, кусая губы, изумляясь ответу собственного тела, так безумно соскучившемуся по этому ощущению.

Горячие ладони Марка придерживали меня под попу, ноги болтались на весу, я опиралась о стену одними лопатками и чувствовала себя игрушкой в его руках. Адский жар внутри, мощная крепкая хватка Марка сводили с ума. Я еле цеплялась за его шею, потому что при каждом движении тело пронзало острым наслаждением и сладко сжималось глубоко внутри. В ответ на это по лицу Марка прокатывалась судорога удовольствия, и я не могла отвести от него глаз.

Сильнее всего на меня действовало именно осознание того, что это он со мной. Его запах делал меня какой-то невменяемой самкой, его блестящие от страсти, вдруг проснувшихся в моей душе первобытных демонов урчать от наслаждения.

Мы двигались вместе, сильнее и быстрее, стремясь навстречу друг другу, сливаясь и расходясь. Марк упёрся лбом в мой лоб, не прекращая движений, поймал ртом мои губы — требовательно и голодно. Он насаживал меня на себя, просто брал, имел, как хотел, и это ужасно меня заводило, собственная кажущаяся беспомощность в его руках, подчинённость, принадлежность. Я как будто неслась на американских горках, стремительно вперёд, цепляясь за Марка, чтобы не сорваться в пропасть. Наслаждение уносило, нарастало, пока не прорвалось сметающим всё, бушующим потоком. И я, хватаясь за плечи Марка, оставляя следы от ногтей, яростно содрогаясь, финишировала.

По-моему, я кричала. Наверное, кричала, потому что связки побаливали, а в стену коридора за моей спиной злобно стучали, я чувствовала стук всем телом.

Марк, не поднимая головы, уткнувшись лбом в ту же стену над моим плечом, усмехнулся. Его торс был залит потом, но он не спешил опустить меня на пол, как будто был не в силах расстаться.

Господи. Какой-то зверский секс. Мы вообще предохранялись? Я не помнила, чтобы…

Но тут член Марка, словно отвечая моим мыслям, выскользнул из меня, и Марк, бережно придерживая меня одной рукой, снял с него что-то прозрачно-бежевое. Вау, он всё же успел надеть презерватив. Когда? Вообще не поняла.

Я зашевелилась в его объятиях. Шепнула:

— Отпусти меня.

— Не отпущу.

Он даже замотал головой в знак несогласия. Я невольно засмеялась:

— Отпусти, я хочу в душ. И переодеться.

Осеклась. Одежды-то моей здесь больше нет. И вообще, мы же расстались. Мы ведь расстались?