Катастрофа для байкера

Марк, по-моему, получал удовольствие, моя меня. Старательно намыливал каждую часть тела, массажировал, даже попытался пройтись пемзой по пяткам — но тут уже я не позволила. Когда мы наконец выбрались из ванны, я зевала и еле держалась на ногах.

Марк замотал меня в огромное банное полотенце и снова взял на руки. Я даже не протестовала: ну хочется ему — пусть таскает. Но стоило ему опустить меня на кровать — чёрт, я раза три за эту неделю видела что-то подобное во сне, — как я вспомнила о его невесте и беспокойно завозилась:

— Марк, погоди.

Он завис, потянувшись за пультом от лампы. Мой взгляд тут же заблуждал по выпуклостям и изгибам его торса, по жилистым, сильным рукам. Нет, он реально действует на меня как афродизиак.

— Я хочу всё-таки прояснить кое-что, — сказала я, отводя глаза.

— Кое-что?

— Вопрос с твоей невестой, например.

Марк помолчал, а потом коротенько, очень ехидно и весело усмехнулся. Я обернулась и вперила в него негодующий взгляд:

— Твой отец сказал, что вы уже два года вместе.

— Что? — а вот тут его лицо потемнело. — Мой отец? Ты всё-таки с ним говорила? Да он слова правды никогда не скажет. Я об этой долбаной невесте пару недель назад всего узнал. Точнее, что её мне в невесты подсовывают.

— Правда? — мне очень хотелось поверить. Но тут я вспомнила фотки в инсте. — Что же ты тогда с ней целовался?

Марк непонимающе сдвинул брови, а потом дёрнул головой, словно сообразил.

— Ты про тот вечер? Она набросилась на меня сходу, залезла языком в рот. Думаю, её подружки нащёлкали немало кадров, пока я отдирал её от себя. Извини, я не думал, что ты увидишь. Но я…

Я перебила:

— А на брюки твои она тоже набросилась?

По комнате словно холод разлился. Холод, настороженность и враждебность. Захотелось уйти. Я вспомнила тот день, свои ощущения, когда всё поняла. Невольно сделала движение встать, и Марк тут же поймал меня за руку, обнял, подминая под себя.

— Я тебя никогда не пущу, — сказал, серьёзно глядя в лицо. — Послушай. Она немного… повёрнутая на сексе, что ли. Вытащила меня на лестницу, э-э… предложила себя. Настойчиво. Но у меня даже мысли не было… принять это предложение. Понимаешь? Я не знаю, кем ты меня считаешь, но я не изменяю девушке, которую люблю.

Я молчала, задохнувшись то ли от избытка эмоций, то ли просто от тяжести его тела. Вот он снова это сказал. Неужели и в самом деле — любит? Я очень хотела и очень боялась поверить. Боялась собственного разочарования, если окажется, что для него это — только слова. Тогда я просто разобьюсь на мелкие кусочки, я уже почти разбилась, когда узнала о наличии у него невесты, и только сейчас, здесь, снова с ним, начала нормально чувствовать и дышать.

— И ты с ней не спал? — вопрос сам упал с губ.

Марк промедлил всего один краткий миг, но я всё поняла. По его лицу, по тому, как его взгляд на миг ушёл в сторону — между ними всё-таки что-то было. Сердце замерло, готовясь к боли.

Вот сейчас он скажет «да». А что если скажет «нет» — хотя видно, что да? Мысль о том, что он может попытаться обмануть меня, резанула как нож. Что если он думает, что ложь — небольшая цена за то, чтобы спасти наши отношения?

— Сань, это было сто лет назад, — произнёс Марк виновато и глухо. Взгляд не отпускал моих глаз. — Ещё до того, как познакомился с тобой. Года три назад, ещё в Италии.

Признался. Почему-то вместе с толикой ревнивой горечи нахлынуло облегчение. Верю. Верю его взгляду, голосу, яростному желанию быть честным, быть открытым со мной.

Хотя всё равно немного неприятно. Но тут уж не в чем его упрекать, нельзя ведь требовать, чтобы Марк хранил мне верность, не зная меня.

— Скажи, что ты не злишься, — жарко зашептал Марк мне в губы. Запустил руку в волосы, по-хозяйски обхватил пальцами затылок, словно боялся, что я отвернусь, и хотел этому помешать. — Саш, слушай, ты мне очень нужна. Реально, я не переживу, если ты опять куда-то денешься. Но проблема в том, что я пока не могу тебя защитить.

Он вкратце рассказал про отца, про невесту, про ультиматум, который получил: салон и моя безопасность — в обмен на женитьбу. Я молча слушала, поражаясь, как много всего, оказывается, происходило глубоко под поверхностью воды. Вот чего добивался его отец, приказав похитить меня и привезти к себе. Наверное, если бы я не сказала, что сама ушла от Марка, в ход пошли бы очевидные угрозы. Хотя он и так угрожал. Как он сказал? «Тебе и твоей семье не поздоровится» или что-то в этом роде.

Вот только семьи у меня нет. Есть только Марк.

— И что теперь? — неохотно спросила я. — Нам нельзя встречаться? И ты женишься на этой своей невесте?

Сердце болезненно дёрнулось при этой мысли. И на лице Марка, словно отвечая моим чувствам, появилась упрямая мрачная тень.

— Пусть провалятся со своими желаниями, — ему явно хотелось употребить выражение покрепче. — И он, и она. Саш… — он помедлил, потом неожиданно сел, потянул меня за руки, заставляя сесть и меня.

— Что? — я повиновалась, хотя не понимала, в чём дело. Села, поправила начавшее сползать полотенце.