Катастрофа для байкера

Я не удивилась, узнав, что Сало тоже байкер. Одиночка-байкер — я знала таких. Их никогда не увидишь ни в байк-клубе, ни на Горе. Они предпочитают кататься в полном одиночестве и отношения поддерживают максимум с одним-двумя друзьями. Но при этом они обычно очень отзывчивые и на дороге всегда остановятся. Да и в жизни обычно альтруисты.

— А ты случаем не дочка Лесника?

Он вглядывался в меня и словно сомневался, стоит ли спрашивать. Заулыбался, когда я вытаращила глаза.

— Ну! А я-то думаю, на кого похожа. Хороший был мужик, — он погрустнел.

Я кивнула. Если так подумать, неудивительно, что Сало знал отца. Его знали все. А то, что я сама Сало не запомнила — так вряд ли он появлялся в салоне часто. И в одиннадцать-двенадцать лет дяди в районе двадцати пяти (его возраст я прикинула наугад) меня не интересовали.

— Так что Рэй в кутузке делает? Надебоширил где? Или за превышение скорости у нас уже в кутузку кидают?

Я только вздохнула и пожала плечами.

— А ты его новая подружка?

Я уже хотела было ответить нечто обтекаемое вроде «можно и так сказать», но тут глаза Сала посмотрели куда-то вниз и забавно округлились. Проследив его взгляд, я обнаружила на безымянном пальце колечко.

Вот я балда. Совсем забыла, что надела его, хотелось постоянно ощущать кольцо на себе.

— Же-же-жеж… — Сало поднял растерянный взгляд. — Рэй что, женился, что ли?

Он выглядел таким забавным, что я снова рассмеялась. Развела руками:

— Сама в шоке.

— Это надо отметить!

— В холодильнике вроде нет ничего.

— Надо знать заначки! — он сноровисто подхватился с табурета и куда-то убежал. А вернулся с огромной стеклянной бутылью, в которой плескалось что-то тёмно-коричневое.

Откупоривая, Сало беспрестанно хвалил мою хозяйственность, благодаря которой квартира стала похожа на жилище человека, а не на свалку ненужных вещей, и ругал «разгильдяя Рэя», натворившего невесть что и в результате оставившего «такую красоту», как я, без присмотра.

В бутыли оказалось домашнее вино, и очень даже неплохое. Мы выпили по бокалу (я — на дне, Сало — доверху), а потом я постелила ему в маленькой комнате, где я сама жила в первые дни.

Ложилась я с улыбкой на губах, вспоминая то как набросилась на Сало со статуей в руках, то как он нёс Рыся, и длинные мощные лапы болтались в воздухе, то как он чехвостил Марка и уверял меня, что завтра мы обязательно со всем разберёмся. В царстве уныния, в которое я погрузилась без Марка, Сало стал настоящим светлым лучом.

А наутро позвонил Макс и сказал, что выяснил, где держат Марка.

Глава 24

На улице стояла теплынь, светило яркое солнце, а здесь, среди серо-зелёных стен, узких коридоров и комнат, перегороженных настоящими решётками, меня в лёгких шортиках и футболочке пробрало холодом. Я поёжилась, потирая плечи. Ничего, потерплю. Главное, что сейчас я наконец увижу Марка.

Где-то в глубине коридоров лязгнули двери, послышались голоса. Я насторожилась, каким-то шестым чувством угадывая среди чужих шагов принадлежащие Марку. Когда железная дверь в глубине зарешеченной части помещения отворилась, я уже вцепилась в прутья с другой стороны.

— Марк! — одновременно с облегчением сердце болезненно защемило, стоило увидеть его — небритого, побледневшего, как будто спавшего с лица… и с синяком под глазом. — Тебя били?!

— Нет, не волнуйся, это случайно вышло, — ответил он быстро, но никого этим не обманул.

Вот сволочи! Я бессильно стиснула прутья. Марк подошёл и бережно положил пальцы поверх моих. Сухая загрубевшая кожа чуть царапнула. Я перевернула руки, чтобы наши ладони соприкоснулись.

— Девушка, отойдите, — скомандовал охранник, подошёл к решётке и стал открывать замок.

Я послушно отступила. С жадным нетерпением стала ломать пальцы, наблюдая за неуклюжими движениями полицейского.

Всё ещё не верилось, что Марка действительно отпускают.

Но вот ещё несколько мучительно долгих секунд, и решётка открылась, а Марк шагнул мне навстречу. Обнял — чуть кости не затрещали. Но я стиснула его плечи почти с той же силой. Господи, наконец-то. Живой, здоровый, пусть немного побитый. Неважно. Главное, что живой — и теперь на свободе.

На улице уже ждала тесная компания: Макс, Катя и приехавший с ними на всякий случай адвокат, Сало и его мотик, неожиданно оказавшийся харлеем, на похожем катался Шварценеггер в «Терминаторе 2».

— Сало! — щурясь на ярком солнце, Марк тем не менее сразу увидел друга. Шагнул к нему, протянул руку. — А я-то думаю, какого чёрта у меня звонки от тебя непринятые.

— Рэй! — тут пожал руку, обхватил Марка медвежьей хваткой, похлопотал по плечу. — Ну что, каторжник! Выпустили, а?

Макс с Катей тоже подошли, объятия и похлопывания повторились. Я с нетерпением ждала, пока приветствия закончатся: хотелось взять Марка за руку и не отпускать. Что и выполнила через минуту.

И в машине, и за столиком на веранде кафе-ресторана, куда мы приехали отметить освобождение Марка и обсудить дальнейшие планы, я сидела с ним рядом, а наши пальцы тесно переплетались. Только так я чувствовала себя достаточно спокойно.