Катастрофа для байкера

Заказанный столик оказался на улице, под бело-голубым зонтом на невысокой террасе. Едва мы расселись и сделали заказ, как Макс обратился к Марку:

— В чём тебя обвинили?

— Хранение наркотиков, — Марк усмехнулся. — Пытались заставить меня подписать протокол изъятия.

— Что за бред! — не выдержала я. — Ты…

— Всё хорошо, — Марк успокаивающе положил руку на мою ладонь. — Я ничего не подписывал, конечно. Да я сразу понял, что это папаня. Ещё до того, как он позвонил.

— Что он хотел от тебя? — спросил Макс.

Я с содроганием вспомнила нашу единственную встречу с его отцом, подвальную комнатушку и тот леденящий взгляд. Вышло, что я его обманула — невольно, но обманула. Когда говорила, я и сама верила, что не стану больше встречаться с Марком. Но получилось так, как получилось.

— Да всё то же, — Марк поморщился, как от зубной боли.

Опять принуждают жениться? Но Макс кивнул и коротко спросил:

— Всё пытается впутать в криминал?

Я не выдержала:

— О чём вы?

— Зуб, похоже, занимается скупкой и перепродажей краденых машин и моциков, — объяснил мне Марк. — А отец его прикрывает и получает мзду. Они хотели и меня приплести к этому делу, я так думаю, для того, чтобы был лишний рычаг давления на меня.

Я застыла с раскрытым ртом. Зубченко ворует мотоциклы? Точнее, имеет отношение к ним, наживается на воровстве? Я столько раз слышала горестные истории байкеров, когда любимого железного коня уводили у них буквально за пять минут, что лёгкая неприязнь к Зубченко (я не любила его масленые взгляды) мгновенно переросла в презрительный гнев. И это бывший партнёр отца? Как он только мог!

— Зуб? — вдруг переспросил Сало. — Это тот самый боровичок? Который с Лесником напополам салон держал?

Сравнение заставило меня прыснуть. Зуб, низенький, плюгавенький, полноватый, с круглой шапкой коричневых волос, и впрямь походил на гриб-боровик. Или слоовобразование идёт от «борова»?

— Да, он, — ответил Марк. — Слышал о нём что-нибудь?

— Слухи разные ходили, — расплывчато ответил Сало. Некоторое время просто вертел головой, следя за разговором Макса и Марка, а потом вдруг сказал: — Так вам что, нужны доказательства, чтобы он отсидку схлопотал?

Братья переглянулись, и ответил Макс:

— Сам-то Зуб птица мелкая. Но если вскрыть его, оттуда потянутся ниточки к отцу, который его явно прикрывает. Вот только перебивание номеров, хоть и уголовка, к сожалению, не так много весит. Откупится.

— А как насчёт убийства?

— Зуб замешан в какое-то убийство? Чьё?

Я тоже вытаращила глаза на Сало. Что ещё за тайны откроются сегодня?

А тот замешкался, ещё раз поводил взглядом по лицам. Потом неохотно начал:

— Ребята, только вам говорю. И сразу скажу, доказательств у меня никаких. Только что сам думаю. Так что я вам расскажу, а вы решайте, что с этим делать. И… — он вдруг посмотрел прямо на меня, и так пристально, что мне стало неловко. — Саша, можешь сходить мне чего-нибудь заказать? Сочку, там?

Эта просьба поставила меня в такой сильный тупик, что на несколько секунд я банально зависла. Зачем ходить, когда можно просто подозвать официантку? И почему именно я? И Сало, пьющий «сочок», вызывал бурю когнитивного диссонанса в моём сознании. Я даже не сразу переспросила:

— С-сочок? Какой?

— Ладно, — он неожиданно вздохнул и махнул рукой. — В конце концов, ты совершеннолетняя уже, имеешь право знать, — обвёл взглядом присутствующих. — Её вон отца, Лесника — убили. Не сам он умер. Если и впрямь дтп, то не случайно. Я знаю, потому что он заехал ко мне перед тем, как к Зубу на встречу ехать, и рассказал мне всё.

Я застыла, как сидела. На миг стало трудно дышать. Словно кто-то схватил изнутри ледяной рукой, сжал в горсть и не хотел отпускать.

— Ох, не хотел я при тебе говорить, грязное бельё ворошить, — сокрушённо сказал Сало, глядя на меня. Подхватил со стола стакан с водой и опрокинул его махом, так, словно там была водка.

Мне тоже очень хотелось выпить. Марк обнимал меня за плечи, словно защищая, я приникла к нему, и только его тепло и размеренный стук его сердца напоминали, что сейчас всё хорошо, я в безопасности, всё, что я ни услышу, уже не так важно, уже относится к прошлому.

— Они хотели место, где стоит салон, уж не знаю зачем. Тоже, может, номера перебивать или наркотой торговать, или оружие перевозить — хрен знает. Но когда Лесник отказался продавать свою долю, ему дали понять, что просто так это ему с рук не сойдёт. Но я-то узнал обо всём уже в ту ночь, когда он… когда его… короче, перед самой его смертью.

— Погоди, я так и не понял, почему ты думаешь, что его убили? — спросил Марк.

Сало отвёл глаза:

— Уж слишком хорошо всё складывается. Он заехал ко мне перед тем, как ехать к Зубу. Собирался избить его и выкинуть к чертям, отстранить от управления полностью. Ему же принадлежала большая часть капитала. Он хотел перекупить у Зуба остальное.

— А избивать его зачем? То есть я бы тоже с удовольствием выбил бы Зубу все зубы, но нужна ведь хоть какая-то причина?

— Ой, да это… — Сало снова отвёл глаза, весь сгорбился. Я бы посмеялась, таким неприкаянным он выглядел, но было не до смеха.

— Договаривай, раз уж начал.