Катастрофы под водой

К этой конвенции СССР присоединился пятнадцать лет назад. Ответственным за выдачу специальных и общих разрешений на сброс радиоактивных отходов был определен, по согласованию с Минрыбхозом, Госкомгидромет СССР. Несколько позже депутатская комиссия Верховного Совета СССР попыталась узнать, сколько же таких разрешений выдано, и кому. Вот цитата из официального ответа на ее запрос: «Руководствуясь материалами МАГАТЭ, Госкомгидромет СССР с момента подписания Конвенции не выдавал разрешений на сбросы радиоактивных отходов их владельцам. Положения Конвенции не применяются к судам, которые пользуются иммунитетом в соответствии с международным правом. По разъяснению МИД, такими судами являются корабли ВМФ».

В ответе государственной организации, призванной осуществлять контроль, содержится не только откровенное лукавство, но и горькая правда. Она, эта правда, состоит в том, что для ВМФ никакие межгосударственные соглашения — не указ. Военно-морской флот мог распоряжаться радиоактивными отходами, как сочтет нужным. Положение дел в этой области регламентировалось приказами главкома ВМФ и указаниями третьего Главного управления Минздрава СССР. Эти правила запрещали захоронение в море отходов, содержащих ядерное горючее, стержней аварийной защиты и автоматического регулирования, ионизационных камер и ионообменных смол. То есть элементов и конструкций, облученных мощными нейтронами и гамма-потоками и, следовательно, обладающих сильной наведенной радиацией. В принципе, ВМФ следовал этим строгим правилам, однако случались отступления, которые санкционировались Минздравом СССР и высшими инстанциями страны.

Небезынтересна и отечественная техника захоронения. Считается, что контейнеры, не подверженные разрушению водой и давлением, полностью герметичны, и что контакт их содержимого с окружающей средой исключен. Хотя бы на определенный период. Однако на практике контейнеры сбрасывали в воду, и если они не тонули... их просто расстреливали. «По радиации пли!» -острили участвовавшие в этой процедуре офицеры.

Существует, впрочем, и другая, не менее рискованная «техника» захоронения. Радиоактивные отходы складируются на списанных судах ВМФ и Минморфлота, а когда размещать контейнеры с отходами становится уже некуда, суда буксируют в океан и с благословения все того же Минздрава, топят.

Именно с этой целью в 1979 году буксировали баржу, загруженную твердыми радиоактивными отходами. Неожиданно случилось нечто чрезвычайное: баржа исчезла... За кормой буксира остался только пустой трос. Созданная комиссия так и не смогла добиться от капитана, когда и где именно он потерял баржу с секретным грузом. Однако споры в комиссии велись главным образом о том, кто же будет вместе с капитаном отвечать за случившееся - ВМФ или Министерство судостроительной промышленности?.. Действовавшие в то время инструкции носили противоречивый характер, рядить позволяли и так и эдак. Так что споры касались не только случившегося, но и будущих подобных происшествий...

Куда меньше, к сожалению, членов комиссии волновало, как найти баржу и предупредить радиационное заражение региона.

Не соблюдаются у нас и нормы МАГАТЭ по содержанию затапливаемых контейнеров. Как утверждают очевидцы, в одном из контейнеров находится не менее ста отработавших тепловыделяющих сборок с ядерной установки ледокола «Ленин». В 1984 году в заливе Абросимова близ архипелага Новая Земля был обнаружен плавающий контейнер с уровнем излучения 160 рентген/час. После «доработки» его там же и затопили. А сравнивать с рекомендациями МАГАТЭ глубины затопления радиоактивных отходов в районе Новая Земля — и вовсе не серьезно. Вместо положенного минимума в 4000 метров, они колеблются от 18 до 370 м. Хотя этот район соседствует с населенным архипелагом, близко к континенту, здесь проходят активно используемые морские пути, ведется промысел рыбы и морского зверя...

Совсем просто поступали и с жидкими радиоактивными отходами. Их сливали в западном секторе Баренцева моря, иногда даже в тех квадратах, где траулеры ловили рыбу. Какое уж тут согласование с Минрыбхозом! Надо признать честно - до самого последнего времени мы считали Арктический регион своим внутренним морем и хозяйничали там, как хотели или умели.