Категории и законы марксистско-ленинской диалектики и язык

Сказанное может быть легко проиллюстрировано. Так, например, степень расчлененности временных отношений находит выражение в используемых в данном языке «календарных системах» и хронометрических выражениях. Способы расчленения тех же отношений, обусловленные социальной практикой, имеют широкий диапазон – от событийной конкретности (ср. после пожара, до петухов) до чистой конвенциональности (в 3 час. 15 мин. 18 июня 1983 г.). Характерно, что стратегии нерасчлененного представления тех или иных отношений во многих языках совпадают. Пожалуй, одним из наиболее очевидных примеров этого является нерасчлененность в обозначении будущего времени и различных модальностей (предположения, допущения, долженствования и т.п.). С. Флейшман отмечает в связи с этим, что грамматические формы будущего времени всегда имеют как темпоральный, так и модальный характер, во многих языках референция к различным положениям дел в будущем грамматикализована категорией наклонения, а не грамматического времени (22, с. 24). Неустойчивым равновесием между темпоральностью и модальностью определяется, по мнению этого автора, нестабильность грамматических форм будущего времени. Р. Мартен, рассматривая соотношение модальных и темпоральных значений форм будущего времени, указывает на наблюдаемую в этой области когнитивную динамику, которая выражается в движении от возможного к действительному (25, с. 84):

m – множество возможных миров (le monde ce qui est).

m₀ – действительный мир (le monde ce qui est).

Обсуждая способы расчленения временных (и смежных с ними) отношений, важно подчеркнуть, что бесконечное многообразие соответствующих объективных отношений отражается в языке с помощью ограниченного набора конструкций. Данная ограниченность языковых средств есть результат эволюции способности нашего сознания к значимому сегментированию действительности и представлению ее как совокупности элементов и процессов, находящихся в непрестанном и неслучайном взаимодействии.

Коммуникативное задание и условие его осуществления оказывают большое влияние на способы обозначения временных отношений. В этой связи можно указать на два способа представления событий на оси времени:

1) «объективный» – соотнесение события с избранной и общепринятой системой координат и мер (ср. такие формы, как 300 лет назад, через полчаса);

2) «субъективный» – темпоральная характеризация события, действия и т.п. в соответствии с субъективной (интроспективной) системой отсчета с помощью допустимых (конвенционально закрепленных) градаций или оценок (ср. такие формы, как давным-давно, скоро и т.п.).

Некоторые исследователи (ср. 12) склонны считать, что грамматические формы времени являются непосредственным отражением объективного времени и не имеют никакой субъективной окраски[20]. В этом подходе ощущается недооценка коммуникативной функции языка. Язык призван отражать объективную действительность, однако многообразие этой действительности не допускает полного и адекватного познания ее одним индивидом, в связи с чем язык играет роль инструмента, обеспечивающего необходимый субъектам обмен результатами их познавательной деятельности. Поэтому для коммуникации столь важной оказывается «точка зрения» ее участников. Одним из проявлений органически присущей языку «субъективности» является особый статус так называемого «момента речи». Акт речевой деятельности (шире – языковой коммуникации) является событием и, следовательно, имеет временные координаты, в то же время этот акт определяет точку отсчета, наиболее релевантную для участников коммуникации.

«Этот факт выражается в грамматике при помощи правила, что каждое предложение должно содержать глагол, т.е. указательно рефлексивный знак, указывающий время события, о котором идет речь, ибо время глагола имеет указательно рефлексивное значение» (14, с. 358 – 359).