Катя

В приемное отделение поступила больная Катерина, прямо тезка моя, двадцати трёх лет от роду, с жалобами на умеренные кровянистые выделения из половых путей, несильные боли в низу живота, повышение температуры тела до тридцати семи. Рассказала, что накануне у нее произошел выкидыш при беременности двенадцать-тринадцать недель. Беременность, с ее слов, желанная, кровопотеря около стакана, может, чуть больше, так говорила Катя. Сразу к врачу не обратилась. Решила, что все само рассосется. На учет в женскую консультацию она не становилась, вот и подумала, что так проще будет.

При поступлении состояние средней тяжести, кожные покровы бледные, лицо красное, температура тела, как она и говорила, пульс до ста ударов в минуту, удовлетворительного наполнения, артериальное давление в норме.

На кресле смотрю — шейка матки укорочена, цервикальный канал проходим для одного пальца за внутренний зев, где определяется плацентарная ткань. Матка увеличена, ее размер одиннадцать-двенадцать недель беременности, мягковатая, слегка болезненная при исследовании, выделения кровянистые имеются, но немного. Прошу ее оформить, как полагается, и в палату с диагнозом: неполный инфицированный внебольничный аборт.

УЗИ сделали. Посевы, анализы тоже, антибиотики назначила, капать начали, снотворное дали и положили девочку. Утром при хорошем ответе на проводимую терапию выскоблю я ее. Сейчас не буду, пусть состояние стабилизируется, а утро вечера мудренее. Ей рожать еще, значит, вмешательств с моей стороны чем меньше, тем лучше.

Потом были роды, потом еще, а потом мне дали поспать целых три часа.

Отчиталась на общей планерке о дежурстве и занялась Катей. Состояние ее заметно улучшилось. Я удалила остатки плода и плацентарную ткань. Выскоблила ее, назначила окситоцин, пересмотрела назначения и вернулась к себе. У меня под дверью стояла женщина. Она была сосредоточенна и несчастна. Да. Сразу производила такое впечатление.

— Вы заведующая? — обратилась она ко мне.

— Я, пройдемте.

— Я знаю, мне сказали, что вы после дежурства, что с операции, но это важно, вы даже не представляете, как важно! Выслушайте меня, пожалуйста.

— Хорошо, воды дать?

— Да, спасибо.

Я налила ей воды

— Я расскажу, в чем дело. Только не перебивайте, даже если сумбурно, просто выслушайте.

Я кивком головы попросила ее продолжать.

— Мой муж очень состоятельный человек. У нас двое детей, дочки. Но он изменяет мне.

— Вы хотите провериться на половые инфекции? Есть жалобы?

— Да нет, хотя это тоже бы не помешало. Она беременна. Не знаю, его как подменили, этот ад длится почти год. Я делаю вид, что не замечаю, что все нормально, понимаете? Ради дочек. Ведь если мы разведемся, он уйдет к ней и забудет о них. Там будет ребенок, его ребенок, и все внимание, вся его любовь достанутся ему, тому, другому малышу. Я должна защитить моих девочек.

— Пойдемте возьмем анализы в смотровой, — Перебила ее я, так как слушать о том, какой у нее муж и дочки, мне совершенно не хотелось.

Но она возмутилась.

— Вы обещали выслушать.

— Слушаю, — почти извинилась я.

— Она лежит у вас. Я хотела бы знать, когда она родит. Как часто он ходит к ней. Ну, вы понимаете.

— Нет, не понимаю и не пойму. Мы не даем сведения женам о любовницах. И вообще, у нас все одинаковые беременные женщины, каждая со своей проблемой. Надеюсь, вы меня понимаете?

Но она продолжала:

— Он пришел пару дней назад, просил простить, сказал, что не уйдет, что порвал с ней, но будет помогать ребенку, что прекратил финансирование ее. Но ребенка не оставит.

У меня внутри что-то шевельнулось: а вдруг?..

— Ее фамилия Кузнецова, я заплачу вам, только дайте мне глянуть на нее.

Если честно, я не верила своим глазам. Передо мной была жена человека, которого я тщетно пыталась найти вчера, но куда я засунула его визитку, одному богу и то неизвестно.

— Кузнецова Елена родила вчера мальчика и отказалась от него. Как-то так.

— Она здесь?

— Нет, она полежала до вечера. Затем написала расписку и ушла. Ребенок в детском. Как вы узнали о ней?

— Она присылала фотографии мне на телефон, писала СМС, звонила. Угрожала, обещала девочек оставить без гроша.

— Вы мужу говорили?

— Нет. Он был с ней на фото. Я не обостряла отношений, я боялась за девочек. Я могу увидеть мальчика?

— Зачем?

— Куда его теперь? В дом малютки?

— Сначала да. Потом, может, кто возьмет. Он здоровый мальчик, там очередь на усыновление.

— Я могу его усыновить?

— Вы?!

— Да, мы с мужем. Это ведь его ребенок. У него должны быть преимущества, не переводите его в дом малютки, мы решим все вопросы. Дайте мне сутки. Вы будете на работе завтра?

— Я каждый день на работе.

— Ждите. Мы придем.

Она вскочила и побежала.

— Простите, вы собирались сдать анализы…

— Позже, сейчас главное другое.

— Катя, — ко мне в кабинет влетел Рома — так, вот тебе кофе, Ирка в кофейню бегала двойной латте макиато, как ты любишь. Ты вообще живая еще? Говорят, всю ночь на ногах. Кузнецовой сына переводить когда?

— Подожди. Может, отец объявится. Есть наметки.