Каторжник император. Беньовский

   — Самое могущественное из королевств — Имерина. Оно занимает центральную гористую часть острова, населённую народом гова. Короля окружает знать, владеющая стадами крупного и мелкого рогатого скота. Скот там показатель богатства. Правители Имерины стремятся подчинить своей власти весь остров и время от времени воюют с другими королевствами.

   — Раздробленность острова на десяток мелких королевств увеличивает наши шансы на успех. Надо спешить, пока король Имерины не опередил нас.

   — Вы правы, малагасийцы неплохие воины и умеют владеть оружием, — согласился Дерош.

   — Луками и копьями?

   — Не только, смею вас заверить. Есть у них и огнестрельное оружие.

   — Откуда оно?

   — Привозят арабские купцы и португальские контрабандисты из Мозамбика.

   — Я вижу, Мадагаскар крепкий орешек. Тем заманчивее и желаннее цель, — напористо произнёс Морис Август.

   — В прошлом веке Франция уже пыталась закрепиться в юго-восточной части острова. Восточное общество смогло основать поселение у бухты Святой Люции. Позже его перенесли на полуостров Толангару. Там поселенцы основали форт Дофин. Но часть гарнизона вымерла от злокачественной лихорадки, часть была перебита в схватках с туземцами. Остатки поселенцев в 1672 году покинули форт.

   — Горький урок. Надеюсь, мы будем действовать осмотрительнее.

По рекомендации губернатора Морис Август посетил отца Антуана, неудавшегося миссионера. Жил он в маленьком домике при церкви, исполняя пока обязанности второго священника.

Отец Антуан, плотный мускулистый человек лет сорока, мало походил на священнослужителя. Скорее ему пристало бы носить военный мундир. Он и был воином, воином церкви, терпеливо готовившимся к новому миссионерскому рейду в джунгли Мадагаскара. Об этом острове и его жителях он собрал немало сведений и мог бы поведать Морису Августу немало интересного. Рассказывал он живо, увлекательно, демонстрируя острый, проницательный ум.

   — Если вы заинтересовались Мадагаскаром, то сперва постарайтесь постичь, кто такие его обитатели, — начал свой рассказ отец Антуан. — У малагасийцев сохранились предания о трудном, полном опасностей плавании через океан. Они утверждают, что их далёкие предки приплыли с востока. Видимо, в этих туманных преданиях заложена какая-то правда. По своему облику, культуре, языку жители Мадагаскара напоминают обитателей островов Малайского архипелага, откуда они, по всей вероятности, и переселились много веков назад.

   — Они встретили Мадагаскар незаселённым?

   — Нет. Остров к тому времени населяли какие-то темнокожие племена, родственные африканцам. О схватках с этими племенами также сохранились предания. У некоторых жителей острова, особенно на его западном берегу, явно проступают негроидные черты, встречается несвойственная яванцам или суматранцам курчавость. Дальнейшую историю малагасийцев мы знаем плохо. Уже несколько веков назад у них существовали туземные государства со своими правителями, аристократией, свободными земледельцами и рабами.

Рассказ отца Антуана был прерван странным криком. Было похоже, будто лай собаки чередуется с плачем ребёнка. В комнату вбежал через раскрытую дверь из сада черно-бурый с белыми подпалинами зверёк величиной с крупную кошку, остромордый, пушистый.

   — Это мой бабакота, проказник. Мой любимец, — сказал священник, глядя с нежностью на зверька.

Бабакота заметил незнакомого гостя, привстал на задние лапки, вытянул острую мордочку, вдыхая чужой запах, и принялся сверлить маленькими глазками-буравчиками незнакомца. Закончив исследование, он бесцеремонно прыгнул Морису Августу на колени и стал ласкаться.

   — Какая фамильярность, Баба! — нарочито прикрикнул на любимца отец Антуан, не скрывая своего умиления, и протянул ему банан. Бабакота проворно спрыгнул с колен гостя на пол и схватил банан передними лапками, напоминающими человеческие ладони. Довольно урча, он забился под стол и занялся там лакомством.

   — Ловок, словно белка, — сказал отец Антуан. — Целые дни проводит на деревьях, охотится на птичек.

   — Почему этих и родственных им животных прозвали так странно — лемурами? — спросил Беньовский. — У древних римлян лемуры — это души умерших предков, которые призраками странствуют по ночам и пугают живущих.

   — Малагасийцы верят, что в бабакоту и других полуобезьян переселяются души предков, и поэтому почитают их. Особенным уважением пользуется бабакота. Попробуйте убить зверька, и вы рискуете навлечь гнев туземного населения. Вас не накормят, вам не предоставят крова, на вас будут смотреть как на убийцу. Познакомившись с верованиями островитян, европейцы прозвали полуобезьян, ночных животных, лемурами.

   — Вы, отец Антуан, изучали верования жителей Мадагаскара?

   — Изучал, разумеется. Верования их просты. Малагасийцы поклоняются силам природы, предкам. Каких-либо сложных религиозных ритуалов я у них не наблюдал. На могилах умерших, как я мог заметить, иногда ставят вырезанные из дерева изображения покойного, фигуры птиц или просто столбы, разукрашенные растительным орнаментом. В художественном вкусе малагасийцев можете убедиться сами.