Катриона-3217. Космическая летопись.

До прибытия на орбиту «альфа-Ганимеда» оставалось около сорока минут. Платформа уже наблюдалась в объективе астрографа без помощи увеличивающего экрана. По форме она напоминала песочные часы из двух вытянутых колб, соединенных перемычкой посередине. Общая длина платформы составляла около десяти километров, а диаметр обоих составных отсеков пять километров с половиной. Джеку пришлось разогнать веселую компанию в рубке, призвав всех к делам, и переключить Варвару в рабочий режим, прежде чем узнать, как обстоят дела.

— Дела неплохи, учитывая ситуацию, — сказал Мишин, когда Джек зашел в каюту Криса Маэды.

К облегчению Джека, Мишин, как и Антарес, не стал задавать неудобных вопросов. К необходимости изолировать мозговое излучение человека с предельными пси-способностями механик отнесся, как ученый отнесся бы к возможности провести рискованный, но интересный научный эксперимент. Это был вызов его талантам и способностям, и Мишин его с радостью принял.

— Погляди, что придумал Игорь Иваныч. Нестандартный подход приводит к гениальным решениям, — сказал Маэда.

Он выглядел теперь гораздо спокойнее и потому бодрее. Его кудрявые волосы прикрывала темно-коричневая в бежевую и синюю полоску шапочка, похожая на колпак, вроде тех, что носили ярые поклонники рэгги с тропических островов на Фобосе.

— Одолжили у Шефа. Он в молодости растоманил помаленьку, оказывается, — усмехнулся Крис и склонил перед Джеком голову, — Потрогай. Что чувствуешь?

Джек потер плотную ткань шапки между большим и указательным пальцами. Она оказалась местами более жесткой, чем выглядела со стороны.

— Новое слово в дизайне, — сказал Крис, — Где-нибудь в Париже или Милане удавились бы от зависти. Мишин придумал нашить на ткань оптические волокна из панели внутренней связи. Они содержат микрочастицы гелиастриума. Теперь мои мозги на замке.

— Шапка-невидимка, как я ее называю, — Игорь старался говорить небрежным тоном, но было заметно, что его распирает от гордости, — Не фольга, конечно, но концентрация гелиастриума достаточная для того, чтобы локализовать пси-излучение. И, конечно же, я действовал не в ущерб государственной собственности. Использованы только старые, непригодные для дальнейшей работы детали. Но нам они очень помогли.

— Потрясающе, — восхитился Джек.

— Спасибо, — Мишин слегка покраснел от удовольствия, услышав заслуженную похвалу, — Теперь можно вернуться к текущей работе.

— Точно, — кивнул Джек, — Скоро будем на орбите «альфа-Ганимеда». Пока ожидаем разрешения на стыковку, можно связаться с их медицинской службой, чтобы заранее разузнать, в каком госпитале нам найти капитана Полубоярова.

— Правильно! — обрадовалась Антарес.

— А я пойду на камбуз, — скромно опустив глаза, проговорил Маэда, — Там для меня полно работы.

Первым шагнув к дверям, Игорь Мишин остановил остальных и сделал привлекающий всеобщее внимание жест рукой.

— Господа, — негромко, но значительно проговорил он, — Я так полагаю, что мы теперь в заговоре. И все случившееся должно остаться между нами.

Он вопросительно посмотрел на Деверо. Антарес тоже.

— Вы правильно полагаете, — вздохнул Джек.

Мишин кивнул и вышел с таким видом, словно ничего особенного не произошло. Антарес же бросила на Джека обеспокоенный взгляд, которого он постарался не заметить.

«Катриона» остановилась на орбите «альфа-Ганимеда», ожидая разрешения на посадку вместе с еще несколькими транспортными кораблями. Формальности с получением пропуска должны были занять около часа, и Джек решил наскоро перекусить. Заглянув на камбуз, он не увидел там Криса и вспомнил, что вообще нигде не видел его.

— Приболел он, — с сожалением сообщил корабельный повар Марко Беллини, — Говорит, давление поднялось.

Придя в каюту Маэды, Джек застал его уже не в таком веселом состоянии, как накануне. Нынешнее состояние телепата правильнее было бы назвать ужасным. Крис лежал на матрасе у стены, съежившись в комочек и тяжело дыша. Глаза его были зажмурены, а по лицу тек пот.

— Тебе плохо? — Джек сел рядом на матрас.

— Джек, зачем ты здесь? — Маэда порывисто сел и уставился на него безумными глазами, — Тебе нельзя здесь быть. Не видишь, где мы? Ах, да, не видишь! — спохватился он, дотронувшись до своей полосатой шапки, — Вот и хорошо.

— А где мы? — поневоле с тревогой оглянувшись, спросил Джек.

— В кратере вулкана, — Маэда задышал тяжело и быстро, — Я все стараюсь, чтобы извержение не началось, но лава все равно начинает подниматься. Она кипит и булькает.

Он показал свою правую ладонь, Джек увидел на ней настоящий ожог.

— Что ты делаешь с собой! — ахнул он.

— Да, я знаю, ничего этого на самом деле нет, — сказал Маэда, раскачиваясь вперед-назад, — Но я никак не могу это остановить. Мои мозги выгорают.

Джек встал и вынул из-под ящика с одеждой аптечку, а из нее тюбик с быстрозаживляющей мазью от ожогов.

— Зачем тебе сидеть в кратере? — как можно мягче спросил он, снова присаживаясь рядом и смазывая Крису ладонь, — Давай поедем на море. Помнишь, как когда мы были маленькими? — он наклеил на смазанный ожог фиксирующий пластырь.