“Катти Сарк”, несущая ветер

- Ну когда они чего-нибудь там родят? - слушая радио, тыкала иголкой вверх Таисия Тимофеевна. Она в очередной раз пришивала пуговицы, оторванные в оче­редной продуктовой очереди.

- Восемь лет уже при коммунизме, - кивнула завхоз Маруся, не отрываясь от эпистолярного урока.

Главный охотовед Калинин, один из многомиллионной армии, которая состав­ляла честь и совесть эпохи, неодобрительно насупился.

- Партейная линия правильная, - клюнул он щепотью. - Время для всего нуж­но.

От последнего слова происходила его кличка - Нужник. Однако в минуты бла­годушия его за глаза звали то Хорём, то Калинычем.

Маруся Пителина подняла свои круглые глаза, как бы о чем-то подумала, а по­том снова их опустила. Её необъятная грудь занимала две трети столешницы. Чтобы написать очередное поздравительное слово, ей приходилось выглядывать то из-за левой груди, то из-за правой.

- Дак родят ужо, - миролюбиво согласилась она.

- Родят, ёшкарне?! - флегматично обронил Филя, не отрываясь от шахматной доски. - Скорее я чего-нибудь рожу.

- Аха, - подхватил Сергей. - Страуса эму. А то чучалку инопланетянки... Шах!..

- Ишь ты, Приштвин, ёшкарне! А мы вот так, - Филя переставил коня. - Это тебе не заметули, Биянка ты с киянкой, в эфире клепать!

- Твой парнокопытный колченог, как и твои чучалки, - Сергей взял коня сло­ном.

Филя отгрыз последний ноготь.

- Слона-то я и не приметил, - протянул он и в запале кинул в бой королеву. - А мы из слона сделаем муху! Так-то, мистер Тур генев анд Тур Хейер дал!

- Ха! - победительно рыкнул Сергей, сжав тонкую шею королевы. - Ты перед сном молился, Филимонов?! - С ходу поменял мотив: - Бабочка крылышками бяк-бяк-бяк, - и опустил на освободившееся поле другого своего коня.

- Ёшкарне!!! - взревел Филин. Такого поворота он не ожидал и пережить не мог. Особенно в сравнении с бабочкой. Смахнув с доски остатки фигур, он ки­нулся с поля битвы. И прежде чем пешки и короли завершили свои кульбиты, за Филей хлопнула входная дверь.

Никто из присутствовавших на шахматный взрыв не повёл бровью. Филя, бы­вало, чучела ронял, детища своих золотых рук. А тут-то...

Подобрав руины партии, Пакратов закрыл шахматную коробку и ушёл к себе. На письменном столе дожидались заготовки очередной байки. На сей раз это была история о том, как юные пионеры пригрели раненого гусёнка. Её заказала детская редакция радио. И вот тут-то всё и началось...

Внезапный вихрь пронёсся по «охотному ряду». Казённые бумаги, листовки «Берегите лес от пожаров!», а также собственные записки Сергея разом взвились, словно на помещение обрушилась пурга. Пакратов вскочил, пытаясь унять это взбеленившееся пространство. Где-то что-то хлопнуло, упало, зазвенело. И тут в сумятице белого хаоса Сергей увидел ЕЁ. Впереди в дверном проёме стоял на­чальник, а позади в светлой шубке она.

После-то Сергей понял, что произошло: шеф прошествовал из своего конца коридора, оставив за собой нараспашку все двери и форточки; точно так же он не запер за собой дверей и в их конце и, когда отворил двери последнего кабине­та, - а у Пакратова там была открыта не только форточка, но и одна рама, - тут-то и возникло то, что в баллистике называется директрисой. Турбулентно закручен­ный сквозняк не просто взвихрил, он, казалось, воспламенил окружающее про­странство, раскалив всё добела.

Объяснение происшедшему было простое. Оно пришло потом. А тогда это выглядело удивительно и необыкновенно: всё белым-бело, всё кружится, летает, порхает, несётся и - её глаза, сверкающие из-под белой вязаной шапочки. Они, эти глаза, так и застыли в его памяти, точно фото при магниевой вспышке.

В первый миг у Сергея мелькнула мысль: уж не Дед ли Мороз со Снегурочкой пришли поздравить передовиков производства - скромных тружеников лесной нивы? Такое ведь устраивалось в те годы. Однако тут же понял, что это чушь. Не потому, разумеется, что слишком уж мало «охотнорядцы» походили на ударников пятилетки, досрочно завершивших производственный план. Дед Мороз был не тот. Снегурочка - да. Снегурочка в дублёночке с белою опушкой была что надо! А Дед Мороз не годился даже для поминок. Ну какой из Лукича, тощего да под­жарого, был Дед Мороз? В лучшем случае - вешалка для его шубы.

- Девушка из газеты, Сергей Фёдорович. Из молодёжной, - отрекомендовал он гостью. - У неё несколько вопросов... Займись.

Приказ начальника - закон для подчиненного, тем более такой. Совсем, видать, главный охотник области потерял нюх. Сергею даже жалко его на секунду стало. Но только на секунду. Не исключалось, что в тот час шеф ожидал в своей засидке более крупную птицу, нежели представитель молодежного печатного органа.

Лукич ушёл, поспешно захлопнув за собой двери. Обвал бумаг стал гаснуть. Шагнув навстречу гостье, на ходу прихлопывая листы, Сергей показал на ве­шалку, готовый подхватить её дублёночку. Увы, она жестом отказалась, только расстегнула деревянные вытянутой формы пуговицы. Шубка была расписана гу­цульскими узорами. Он пощупал профессионально глазами, а потом и щепотью.

- Что за птица? То бишь зверь?

- Ламка.