“Катти Сарк”, несущая ветер

Маруся на реплику Нужника не повела ухом, поскольку подступила к главно­му. А главное заключалось в том, что она скинула лифчик, который не снимала всю последнюю неделю. И... Из левой чаши Марусиной упряжи на стол сначала вытекла яичная скорлупа, а уж за нею шлепнулся мокрый тощий цыпленок. Рас­крыв жёлтый клювик, он сказал: «Пи».

С полминуты в казённом заведении стояла абсолютная тишина. Слышно было, как с носа Калиныча сорвалась небольшая - величиной с третий номер дроби - капля. А потом раздался такой хохот, что у чучела волка напрочь отвалился хвост.

Хохотали все. Кроме Маруси. Маруся, как бы продолжая рассказ, вслух пыта­лась понять, как же закатилось за пазуху то треклятое яйцо, деловито перечисляя все возможные рыночные и кухонные ситуации. Но её тон и озабоченность ещё больше распалили атмосферу. Филин свалился со стула и, дрыгая ногами, при­говаривал:

- Пи... Сплошной пи...

Сергей в отличие от него предусмотрительно сместился к центру и катался по дивану. Таисия Тимофеевна квохтала, держась за живот - она опасалась за проч­ность свежих аппендицитных швов. Но больше всего, пожалуй, заходился Нуж­ник - непроницаемый Хорь анд Калиныч. Потеряв всегдашнюю бдительность, он не пресёк ни одной аполитичной реплики, которые по очереди выдавали то Сергей, то Филин. А уж такой возможности те не упустили.

- Поддержим инициативу М.И. Пителиной по увеличению поголовья птицы!

- Трудовой почин завскладом Пителиной в свете последних исторических ре­шений!..

- Достижение Марии Пителиной в корне опровергает буржуазную догму, что курица - не птица, а баба - не человек!

- Даёшь встречный план по производству товарно-яичной продукции от каж­дого трудового коллектива!

- Почину Марии Пителиной - крепкую идеологическую поддержку!

- Увеличим птиценоскость на душу и тело населения!

Нужник во всё горло хохотал над Марусей, а Сергей с Филей - всё больше над ним, до того у него был расслабленный и потешный вид.

Отсмеявшись, отбалагурив, все, наконец, разошлись по своим местам. Однако раж дурашливости не угас. Долго ещё то в одном, то в другом углу конторы раз­давались всплески смеха, остаточный гогот или хотя бы придушенное хмыканье.

Лирическое настроение подвинуло Пакратова к действиям. Он решил позво­нить Ламке. Разве можно было упускать такой случай. И благодушное состояние, и занимательный сюжет, коим щедро оделила коллектив Маруся Пителина, - всё располагало к непринужденному, доверительному разговору. В такой атмосфере могли возникнуть самые благоприятные повороты и прежде всего, конечно, до­говоренность о встрече. Сергей стал накручивать диск, делая это почти автомати­чески, до того усвоил её номер. И внезапно осёкся. «Что я делаю? Можно ли о таком говорить? Те ли у нас отношения, чтобы рассказывать такое? Это же всё равно как на первое свидание вместо букетика принести в подарок бельё».

Ища подтверждение своей опаске, Сергей мысленно стал обращаться к самой Ламке, а для этого попытался представить её образ. «Вот здесь, напротив, она сидела. Мы с нею говорили. Я видел её лицо, её глаза, её губы. Мы говорили о се­наже, о соли-лизунце, о...». Тут Сергей похолодел. Вот! Не в этой ли ерунде и рас­творилось всё то, что так жадно он хотел сейчас воспроизвести?! Образ ускользал. Сергей никак не мог уловить его. И тут его обожгла догадка. «А может, её и не было вовсе. Может, я всё это выдумал, вообразил - и её, и её губы. А на самом деле её не существовало и не существует... »

Пакратов вскочил, распахнул настежь окно, хватил стылого воздуха, бросился за дверь. И эту, и все прочие двери Сергей оставлял нараспашку. Анфилада каби­нетов кончилась. Он пересёк просторный коридор, толкнул дверь в чертоги шефа. Приёмная и его кабинет, к счастью, оказались пусты, иначе вид подчинённого мог бы если не изумить, то озадачить Лукича. Сергей распахнул все двери, все форточки и почти бегом кинулся назад. И что? Что он обнаружил, когда ворвался в свой кабинетик? Ровным счетом ничего! Ни одна бумажка не ворохнулась, ни один листок не упал с полок, ни одна пылинка не взвилась со стола. Дышать было нечем. Он бессильно опустился на стул.

***

Утром, ещё в потёмках, Пакратов кинулся к газетному киоску.

- Мне молодёжку...

Сердце колотилось. А ну как и впрямь ничего не было - ни Ламки, ни той встречи, ни телефонного разговора. А были лишь сон, наваждение, галлюцинация. Такое ведь случается: человек жаждет воды - и ему грезится колодец. Может, и ему увиделся мираж. Навоображал себе, поддавшись давнему ожиданию, кото­рое даже от самого себя скрывал, вот и возникло...

Интервью со старшим охотоведом С.Ф. Пакратовым помещалось на четвёртой странице. Оно стояло под рубрикой «Благослови детей и животных» и называлось «Не охота, а охрана». Сергея аж в жар бросило. Нет, он ничего не выдумал. Ламка есть, она существует! Иначе откуда бы в этой газете появилось его собственное имя!