“Катти Сарк”, несущая ветер

- М-м!.. Прямо из... - Сергей мотнул головой.

- Из... - улыбнулась она. Черты крупные, южные, брови вразлёт, нос с горбин­кой, но до чего всё живое и трепетное, словно это не сквозняк, а вот она подняла вихорь, что ворвался в казённую келью.

Не успели они сесть за стол, он - с одной стороны, она - с другой, заявился Филя. Подкатил как ни в чем не бывало к столу и уставился на гостью. Пришлось представлять.

- Эдуардо де Филиппо, - бросил Сергей.

- Эдик? - уточнила она. - Эдуард?

- Филиппок, - ответил Сергей, с ходу кивнул Филе. - «Отец, слышишь, ру­бит», - и уточнил: - Тебя шеф искал.

Филин упёрся, встопорщился, точно единородное пернатое, пришлось его вы­проваживать. В дверях уже обменялись репликами.

- В моём алькове такой бабочки нет. Уступи, ёшкарне, - просипел он.

- Отзынь, дермист! - грубовато отрезал Пакратов и захлопнул за ним дверь.

Когда Сергей возвратился за стол, гостья сидела без шапочки. Каштановые во­лосы ее, видимо, длинные, были забраны на затылке. Так лицо выглядело строже и отстранённее. Впрочем, может быть, дело было не в этом. Она стала задавать вопросы - а речь шла о профессиональных вещах, - потому, видать, и облик не­много изменился.

О чем они говорили? Господи! Об этом ли надо беседовать с хорошенькой женщиной! За таким ли столом сидеть! Но что поделаешь, если ты находишься на казённой службе, и она тоже явилась по служебной надобе?! Они говорили о зимовке лосей, о сенажной подкормке, о соли-лизунце и т. д. и т. п. Сергей сидел так, чтобы она лицезрела его правый полупрофиль - так он выглядел эффектнее. Она, однако, мало смотрела на него, чирикая в своём блокнотике. Надо было что- то предпринимать. Блуждающий взгляд Пакратова выловил из вороха бумаг на столе какой-то график. Тут его и осенило. Он извлёк график из-под спуда, следом нащупал какую-то таблицу. Запустил руку в другую кучу, отловив там диаграмму. Сейчас он чувствовал себя игроком, которому выпадали крупные козыри. Свод­ки, графики и таблицы понадобились для более тесного контакта. Не станешь же тыкать пальцем через стол, чтобы проследить кривую показателей или обратить внимание на итоговую цифру. Это, в конце концов, невежливо. Воспитанный че­ловек прежде выйдет из-за стола и только тогда покажет необходимые сведения, тактично склонившись к собеседнику.

Сергей не зря выставлял свои козыри. От гостьи пахло морозной свежестью, которая ещё не успела истаять в тепле, тонкими, едва уловимыми духами, а когда он склонился совсем близко - телесным ароматом. Он исходил от гладких волос, слегка открывающейся шеи и от совсем уж неведомых потаённых глубин.

Выставляя свои козырные графики, Сергей, скорее всего, нёс при этом какую- то околесицу. Как можно здраво рассуждать, когда голова твоя идёт кругом! По­чувствовала ли она его состояние, трудно сказать. Но тут в притворе опять возник длинный нос Фили.

- Послушайте, Ламка, - Сергей коснулся её плеча. - Сегодня здесь суетно. Хо­дят всякие подозрительные личности. - Это он бросил в лоб Филе, который тотчас же захлопнул дверь. - Давайте встретимся с вами в субботу. Здесь же...

Она стала подниматься, мягко освобождаясь из его полуобъятий.

- А вы... разве работаете? - в голосе её чувствовалась утаённая замедленность.

- Приду, - выдохнул он. - Специально ради...

Сергей шёл напрямую, как секач, завидевший цель. Секач вспомнился к сло­ву - они как раз оказались возле чучела кабана. Она на ходу коснулась клыков.

- Не смогу, - при этом покачала головой и взвесила на ладошке блокнотик. - Для интервьюшки хватит. А подробнее - в другой раз.

Всё произошло настолько стремительно - только что здесь сидела и вдруг - фьють! - точно и не было, - что до Пакратова не сразу и дошло. Ещё, казалось, мерцал в проёме дверей пучок туго скрученных на затылке волос, словно тайфунчик на меркнущем экране телевизора. Ещё витал летучий манящий запах. А уже, оказывается, и след простыл. Ну и ну! Или он что-то сморозил? Что-то лишнее сказал? Что-то не так сделал?

Потирая ладонью лоб, Сергей потоптался возле дуроломно застывшего кабана и вернулся за свой стол, вместо того чтобы кинуться следом...

И тут снова припёрся Филин. Ох и злость охватила Пакратова. «Ну что ты шляешься, дермист хренов, когда тебя не зовут!» Однако того, что вертелось на языке, он не выплеснул. Больше того, даже виду не подал.

- Филя, - так это доброжелательно осведомился Сергей, - у тебя нет родни на Кавказе?

Филин выпятил нижнюю губу, демонстрируя недоумение, отчего похож стал на сыча.

- У тебя грузинское имя, - пояснил Сергей.

- Это почему? - не чуя подвоха, выставился Филя.

- Грузин попал в коровью лепёшку, влип и кричит благим матом: «Я фи-лип, я фи-лип!» Так и появилось это гордое имя.

Филин вспыхнул, швырнул в Пакратова подвернувшейся под руку толстенной папкой - Сергей едва успел увернуться, прорычал свое нечленораздельное «ёшкарне». А славное имя Тур Хейердал в его устах обернулось тем, что в лингвисти­ческой среде называется ненормативной лексикой.

***