Катынь. Современная история вопроса

Так, в «Amtliches Material zum Massenmord von Katyn» размещена фотокопия удостоверения о гражданстве или месте жительства польского капитана Козлински (Poswiadczenie obywatelstwa ) со следующем текстом под фотокопией: «Bild 57: Hauptmann Kozlinski, Stefan Alfred, aus Warschau M. XII, Eherfrau Franziska Rozalji, Warschau, 20, October, 1941 . Leg. des Oberburgermeisters von Warschau». То есть: Фото 57: Капитан Козлински, Стефан Альфред из Варшавы, M. XII, жена Франциска Розали, Варшава, 20 октября 1941. Засвидетельствовано обербургомистром Варшавы.

Однако фамилия Козлински в немецком эксгумационном списке отсутствует. По какой причине и почему документ Козлинского попал в « Amtliches Material …» так и не выяснено. Можно предположить, что немцы собирали любые документы, способные удостоверить, что в Катыни действительно захоронены поляки. Заметим, что в самом документе Козлинского дата выдачи не указана. Дата 20 октября 1941 год, указанная в немецком тексте под фотокопией документа, видимо, ошибочна. Хотя, может быть, она и является реальной. Тогда это подтверждение немецкого следа в Катыни.

Удостоверение Козлински немцы также перевели неверно. В нем указана не жена Франциска Розалия, а родители Козлинского. Франциск – это отец, Розали – мать Козлинского. Эти ошибки свидетельствуют о невероятной спешке, в которой немецкие и польские эксперты дорабатывали официальный вариант эксгумационного списка.

Из эксгумационного списка неясно, в униформе какой армии были неопознанные военнослужащие. А знать это необходимо, поскольку есть основания полагать, что вместе с поляками в этих могилах в неизвестном порядке и количестве были перезахоронены трупы погибших в боях бойцов и командиров Красной армии, а также местных жителей с городского кладбища Смоленска. В списках Фосса они могут «скрываться» как неопознанные военные («Offizier»), «Leutnant», «Uniformierter», «Leiche in Uniform»), неопознанные («unbekannt») или гражданские («Ziwilist»).

В итоге официальный эксгумационный список катынских жертв вызывал нарекания даже у нацистских чиновников. Для доказательства Сахаров цитирует несколько документов. 27 июля 1943 г. сотрудник главного отдела пропаганды правительства генерал-губернаторства Шпенглер направил в президиум ПКК вариант списка эксгумированных и идентифицированных с уведомлением, что он несовершенен, и что требуется «минимум 5—6 месяцев» для его уточнения.

16 августа 1943 г. Президиум Польского Красного Креста (ПКК), направил список эксгумированных и идентифицированных в Катыни в Международный Комитет Красного Креста (МККК) в Женеве. В сопроводительном письме к списку было сказано, что он составлен «на месте с помощью изготовленного в Катыни каталога». «Опознавание трупов производилось на основании найденных у них заметок… Имена жертв устанавливались на основании найденных у них документов, например: удостоверения личности, служебные удостоверения, прежде всего, официальные удостоверения, наконец, письма и визитные карточки».

Президиум ПКК считал, что этот список «должен рассматриваться как временный», подлежащий дальнейшему уточнению «в соответствии с официальными результатами судебно-медицинской экспертизы, проводимой в Кракове».

Окончательная оценка официального германского эксгумационного списка катынских жертв содержится в письме Президиума Польского Красного Креста, направленном 12 октября 1943 г. в Международный Комитет Красного Креста. «…даже если бы ПКК располагала всеми результатами работ по эксгумации и идентификации, включая документы и воспоминания, она не могла бы официально и окончательно засвидетельствовать, что эти офицеры убиты в Катыни.