Кавалер умученных Жизелей (сборник)

– Да, какая публика у нас пошла. Расклассованность. Спасибо, Анна Андреевна.

Гущин откинулся в кресле. Не более пяти минут продлилась точка в завершении дня. И отправился домой, оставив рабочие мысли на утро.

* * *

– Здравствуйте, Анна Андреевна! Как вы живы-здоровы?

– Не жалуюсь. Особенно когда с утра такие приятные люди звонят. Как вы, Владислав Анатольевич?

– Спасибо. Нормально. У вас дела? Планы?

– Да, что вы. Для вас я всегда свободна. Если, только, об этом речь.

– Да. Мне нужно увидеться с вами, обсудить. Марина в город с водителем и ассистентом поехала, что-то ей купить надо. Что, если я за вами сейчас машину пришлю?

– Да, Владислав Анатольевич. Буду рада видеть и быть полезной.

* * *

Сначала Анна Вербина познакомилась с Катей Вдовиной, Марининой мамой. Матерям хватало поводов для общения – девочки дружили. Жили почти рядом, пересекались. Как-то Катя представила Владислава.

Вдовины были молоды и спортивны. Марину не дергали указаниями. Видимо, правильно управляемая с детства самостоятельность, создала у девочки восприятие мамы, а, особенно папы, как заслуживающих безусловного доверия. Да. И особенное чувство к отцу, усиливалось его появлениями дома наездами, праздниками встреч.

Владислав занимался металлургическими, угольными, нефтяными и всякими другими важными делами в Сибири. Катя Вдовина имела юридическое образование. Диплом ждал своего часа. Катя и Владислав видели главной задачей – образовать Марину, как личность. Катя занималась ребенком, но в Сибирь летала часто. Владислав, по возможности, вырывался в Москву. А, когда, случалось, они отсутствовали вдвоем, то бабушка не спускала с маленькой Марины глаз. Со временем Марина сделалась помощницей, а потом и действующей хозяйкой в московской квартире, с безупречным тактом подтверждающей бабушке, что бабушка – самая главная.

А Анна Вербина и Катерина питали друг к другу симпатию, уважение и доверие. По любому вопросу, касающемуся девочек, они сообщались постоянно.

Когда Вербина предложила взять Марину на юг, куда собиралась с дочерью, Вдовины, с благодарностью, согласились. Владислав уже три года был главою одного из крупнейших холдингов Сибири, Екатерина Павловна возглавляла в холдинге юридический отдел. Марина действительно стала взрослой, с твердыми жизненными позициями, девушкой. И заслужила, в глазах родителей, право на самостоятельность.

Тем более, что финансовые возможности Владислава Анатольевича позволяли определить штат профессионалов, чья неустанная, неназойливая и незримая опека делала самостоятельность Марины Владиславовны Рябининой, вдобавок, безопасной.

Марина не имела секретов от отца, она подробно рассказала о последних событиях. Он уже имел свою информацию, и Вдовина насторожила эмоциональная окрашенность дочерней версии, особенно в отношении Разина.

В итоге часовой телефонной беседы с Катей, они решили, что для Марины наступило время перемен. И кто, как не Анна Андреевна, полномочная провидица, да что там – указующий перст судьбы, должна была с Мариной говорить?

Ведь Анна Вербина давно и твердо знала, что у Мариночки все будет хорошо.

В случае соблюдения рекомендаций.

* * *

Владислав Анатольевич встречал гостью у самых дверей. И расцеловал от души, и под руку прошли они в гостиную, занимавшую пол-этажа подмосковной резиденции «сибирского медведя», как предпочтительно называла Вдовина жена Екатерина.

– До чего же я рад вас видеть, Аннушка. Как будто молодое и радостное прошлое вернулось, когда еще не диктовалось все необходимостью постоянной деятельности, и можно было просто встречаться, а не вести деловые переговоры.

– Ну, уж, чую не совсем «просто встречаться» вы меня сюда вызвали. Но вижу, что действительно рады. И спасибо вам за это.

– Нет, право. Смотрю и диву даюсь, насколько годы не властвуют над вами, а только красят. Ведь, сколько мы не виделись, лет пять?

– Около того. Да и вы, Владислав Анатольевич, стать и удаль не утратили, а только, будто, возмужали еще. И решительностью весь облик дышит.

– Что это вы меня «Анатольичем» величаете? Уж лучше господином Вдовиным, и просьбу в письменном виде, чтобы я резолюцию наложил. Ведь у нас же с вами отношения и дружеские, и давние, почти родственные. И Катя мне сегодня говорит: «Увидишь Аню – расцелуй. И слово с нее возьми, что соберется к нам летом». Так что, пожалуйста – Влад – и никак иначе.

– Это не сложно, потому что я, когда вспоминаю или мысленно разговариваю, так к вам и обращаюсь.

– А как там Тина-Валентина, может, проблемы появились? Жить в Испании, да еще своим трудом – она молодчина какая. Так как ее дела?

– Без вашей стипендии уже бы давно оттанцевалась. Но мы ведь действительно, как добрые друзья беседуем. Так и поделюсь, что тревожно мне за нее.

– Как так тревожно? Давайте решать, и поможем.

– Нет, Влад, я сейчас не стану говорить. Это все гены ей жизнь осложняют. Беда, что проявился в ней могучий импульс предка. Но, поглядим. А помощь потребуется, я и обращусь. Есть надежда, что не встречу отказ?