Кавалергард

Вой поднялся… Ожидаемо, так что Павел вскоре заключил весьма хитрый договор с британским Георгом Третьим. Пусть тот и не пользовался авторитетом из-за психического заболевания… Но в том-то и была интрига, что власти у него почти не было… И соответственно – все проблемы с колониями лежали не столько на нем, сколько на Парламенте. Ну а договор заключали именно с Георгом, поднимая ему авторитет и давая новый накал вражды с парламентом: дескать, наш король хоть и полоумный, но выгоду видит – эвон какую сделку провернул; а парламент только и может, что проигрывать! Бред, но сработало.

Аннулировать договор, как предложила часть парламентариев… Дело едва не дошло до бунтов: как это, отказываться от выгодной стоянки для нашего флота, да в столь трудные времена? Стоянка на Мальте для англичан была с массой ограничений, но ведь была же! В общем, Мальта стала русской, а вот надолго ли…

И кстати, проворачивать ТАКОЕ через посредников было мерой вынужденной – разведсеть Померании уже начала тревожить не только врагов, но и Павла. Ну а чего они не знают, то их и не волнует…

По наущению французских хозяев Фридрих взялся за пропаганду, и его типографии начали печатать гадости о Грифичах. Судя по некоторым намекам, это был своеобразный ответ на «посылание послов» в сравнительно недалеком прошлом. Английские и французские газеты гадости о нем писали регулярно – и обыватели тех стран в общем-то верили прессе. Но вот в германских и скандинавских землях Померанский по вполне понятным причинам выигрывал «по очкам». Прежде всего, из-за доступности сведений: в конце концов, достаточно проблематично рассказывать страшилки о соседней стране – слишком уж их легко проверить. Ну и легко догадаться, что после проверки многие захотят и сравнить… А то, что жители Померании, Поморья и Швеции жили заметно лучше не только пруссаков, но и австрийцев, было очевидно. Так что да – писали, но осторожненько так, мелко…

Фридрих… А точнее, в данном случае это был вполне конкретный английский эмиссар, напрямую распоряжавшийся типографиями и достаточно щедро за это плативший… Так вот, начали печатать уже откровенную ересь и хамство, причем не только о нем, но и о семье. От некоторых публикаций Наталья плакала, а Игорь пусть и не был верным мужем, но жену очень любил.

Английского эмиссара убили прямо у него дома, убили с показательной жестокостью…

* * *

– Буэ…

– Э… мистер Томас, надо опознать…

– Буэ… он это, – с трудом сдерживая рвотные позывы, говорил сотрудник английского консульства, вызванный для опознания убитого, – у него… буэ… родинка на лице… была. И волоски на ней рыжеватые. Еще… кисть правой руки изуродована – пистолет взорвался и покалечил. Он.

Англичанин выпрямился и, старательно глядя в потолок, спросил:

– Все? Я вам больше не нужен?

– Гм… если вы хотите оставить нам бумаги покойного… – сказал офицер немецкой спецслужбы.

Томас отчетливо позеленел, но сдержался от рвоты.

– Надо. Прикажите собрать их. Пожалуйста.

И вышел.

Немцы, переглядываясь, молча собирали бумаги, не забывая заглядывать в них и делая пометки, время от времени бросая короткие фразы стенографисту. Желания осматривать комнату не было – и без того ясно, что убили его не мифические грабители, а люди Грифича. Зарвался английский эмиссар, перешел невидимую, но всем понятную грань. Понятно было и то, что доказать ничего будет нельзя, а голословные обвинения и оскорбления Рюгена… Нет уж… Неприятная смерть… и долгая.

* * *

…И так уж «совпало», что «жестокие грабители» рылись в его документах и разбросали заляпанные кровью черновики с новыми гадостями. Намек был недвусмысленный: «Если вы не соблюдаете некие правила игры, то не ждите соблюдения правил от меня».

Далее в подконтрольных Померанскому землях была выпущена переделанная сказка «Урфин Джюс и его деревянные солдаты». Он читал ее в детстве неоднократно и помнил достаточно хорошо. Но если в оригинале это была достаточно мягкая сказка, то Рюген переделал ее под неадаптированные сказки братьев Гримм[81]. Если в оригинале Урфин Джюс вырезал своих солдат из дерева и потом оживлял, то в варианте попаданца – живых людей превращали в ходячие деревяшки. Этаких големов. Ну а учитывая знаменитую фразу Фридриха «Солдат есть механизм, к ружью приставленный»…

Переделка получилась не только остро политической, но и весьма талантливой. Во всяком случае, через некоторое время ее начали печатать типографии в других, совсем недружественных Померанскому дому странах. Ну как «Гулливер» в свое время – задумывался как злободневная сатира на конкретную политическую ситуацию, а вот поди ж ты – до сих пор читают как замечательную сказку.

Как ни странно, но жесткий ответ дал положительный эффект – Большие страны начали нормально разговаривать с Грифичем, соблюдать некие правила игры. Судя по всему, там нашлись достаточно умные люди, которые смогли провести параллель между убитым английским эмиссаром и ставшей невероятно популярной сказкой – и собой. Его признали как Игрока, а не как Фигуру.

Глава одиннадцатая