Кавалергард

Теперь – кто успеет первым. Успеют пруссаки разорвать венедский строй – первый удар будет за ними. Успеют славяне расступиться в стороны и сохранить при этом строй на каждой из сторон…

Немцы перешли на рысь…

– Ту-ту-ту-ту-ту-тууу!

Славяне не успевают…

– Ааа! – Атакующие пруссаки влетели в ловушку. Возможно, передние ряды и успели увидеть ямки и канавки на своем пути, но не затормозить.

– Ааа!

– Игго-го!

– Гот!

– Дзвянг!

– Муттер!

Несколько сот пруссаков полетели на землю. Чаще – вместе с конями. В них начали врезаться задние ряды… еще… еще…

А венеды тем временем закончили перестроение и навалились на врага с двух сторон.

– Бах-бах-бах!

Выстрелы из пистолей и мушкетов гремели не переставая, кавалеристы Померанского дома старались не столько убить конкретного человека, сколько усугубить свалку. Образовался гигантский затор из человеческих и конских тел.

Попытки обойти препятствие пресекались венедами, расстреливавшими и рубившими врагов. В итоге и по бокам образовались валы из тел. Вполне проходимые пока, но… только для одиночек, строем преодолеть границы было нельзя. А уничтожить одиночку не так уж и сложно, особенно если ты сам в строю…

Немцы дрогнули и начали отступать. Да собственно, другого выбора им и не оставили.

Развернуться в тесноте, сохранив боевые порядки, очень сложно, особенно когда в тебя стреляют с близкого расстояния. Нет, у прусских кавалеристов тоже было огнестрельное оружие… но не у всех был порох, ибо даже по уставу считалось оно глубоко вторичным. А уж с умением метко стрелять было совсем туго.

– Бах!

Но случаются и исключения, на землю падает венедский конь. И его бьющееся тело становится частью преграды, которую нужно преодолевать под огнем славян.

Медленно, очень медленно воины Фридриха отступали. Они не струсили, и если была возможность уничтожить воинов Богуслава – использовали непременно.

– Бах!

Вырвавшись на простор, немцы быстро восстановили порядок, несмотря на противодействие славян.

– Рра! – Кирасиры во главе с Богуславом стальным клином вонзаются во вражеский строй… и вязнут.

– Н-на! – Палаш принца пробивает горло немолодому прусскому драгуну с лихо закрученными усиками.

– Дзанг! – Вильнув корпусом, командующий подставил кирасу под удар вражеского клинка.

– Получай! – И рукояткой пистоля в висок врага…

– Бах! – Пуля пруссака разбивает голову одного из телохранителей, тот тяжело откидывается назад.

– Бух! – Брошенный Богуславом незаряженный пистоль разбивает убийце лицо, и тот валится под копыта.

– Дышит! – орет один из телохранителей, подхватывая тяжелораненого товарища. – Жив пока Свен!

– Тащи в тыл! – отозвался Богуслав, защищаясь от яростной атаки двух молодых пруссаков. – Все отходим, слишком завязли!

Пруссаки сопротивлялись отчаянно и умело, так что решение об отводе венедского кирасирского полка назад оказалось верным – и вовремя. Отступали немцы организованно, грамотно… и принц так и не смог их добить.

* * *

Это была только одна из многих битв, в которых старший сын герцога Померании и короля Швеции показал себя отменным полководцем и отобрал у пруссаков славу лучшей кавалерии Европы.

Драгуны и кирасиры под командованием Богуслава потеряли в этих битвах около пяти тысяч человек, а пруссаки – свыше пятнадцати. Теперь кавалерия почти сравнялась по численности, но психологически немецкие драгуны надломились.

Они все так же браво летели навстречу, так же лихо звенели клинками, но… Перестали быть инициативными, ходили в атаки едва ли не всем составом, чуть быстрее отступали… А у венедских драгун слава редкостных отморозков только укрепилась: особенно после слов Богуслава перед одной из битв: «Больше позитива, парни, рубим и улыбаемся!», славяне и правда развеселились, чем сильно напугали противника. Улыбающаяся усатая рожа, летящая на тебя с клинком наголо, уверенности не прибавляет… Ну а «скифы» наследника ходили теперь в атаки с улыбками… И очень редко оставляли врагов живыми.

Померанский отступал в сторону Вустрова, стараясь создать у Фридриха впечатление, что это прусский король загоняет его в ловушку. Озерный край был тем еще местечком и для маневренной войны подходил слабо…

– Пресек поворот в сторону Виштока! – доложил светящийся гонец.

– Подробней.

– Так это, сир… Фридрих заметил сперва наших конных разведчиков, они там специально на виду покрутились, затем обоз перехватил с захваченной амуницией – мы его как раз туда гнали.

– Обозные?

– Принц пленных посадил управлять и сотню улан вроде как в охрану. Так что когда пруссаки подоспели, мы драться не стали. Так, постреляли и ушли. Правда, под картечь попали почти полсотни…

Здесь голос гонца-улана погрустнел.

– Не печалься, военную судьбу сам знаешь, – утешил его герцог, – тем более что погибли они не глупо, а заманивая врагов в засаду. Мы за каждого улана не меньше сотни пруссаков убьем.

Гонец молодцевато выпрямился и откозырял – подействовало… А почему и нет? В конце концов, Рюген говорил правду. Или главное здесь было – что говорил ее Рюген?