Кавалергард

Все это происходило на виду у основной части прусского войска. Можно только представить, какие царили настроения в стане Фридриха… Обойти же сотворенное болото было проблематично – с одной стороны армию Грифичей надежно защищало озеро, с другой – сложный рельеф местности, состоявший из холмов и узких оврагов. То есть обойти можно, но исключительно небольшими отрядами, прячась в складках местности. Ну а как отряды накопятся – атаковать.

По-хорошему Фридриху следовало отступить – соотношение сил стало не столь радужным для него, да и отсутствие артиллерии, почти полностью захваченной Вольгастом, следовало учитывать. Однако Старый Фриц никогда не был трусом и шанс изменить исход сражения в рукопашной считал вполне реальным. Ну как же – в тех самых складках местности колоссальное преимущество артиллерии венедов сводилось к нулю. А там – рукопашная, и кто кого!

Пруссаки начали обходить славян с левого фланга, постепенно накапливаясь в оврагах. Но тут над лагерем померанского войска начало расти что-то невиданное… Богуслав все-таки поднял в воздух свой воздушный шар и вскоре поднялся на нем с оруженосцем под восторженный рев войска.

– Ааа!

– Померания!

– Грифон в небе!

– Грифон на небе и на земле!

– Слава!

Стоя в небольшой плетеной корзине на высоте около трехсот метров, принц невозмутимо оглядывал окрестности в подзорную трубу. Через некоторое время он сбросил футляр с кроками[101], на которых было отмечено расположение подобравшихся поближе прусских батальонов.

Зная, где именно находится враг, венеды с легкостью выбили его.

– Егерям не жалеть пороху!

– Бах! Бах! Бах!

Чаще всего пруссаков расстреливали с «сухим» счетом – снизу вверх стрелять много сложнее, да и скрыться на дне оврагов просто негде. Так что немцы старались всеми силами навязать рукопашный бой. И пусть венеды были в нем признанными мастерами, но другого выхода у солдат Фридриха в общем-то не было.

– Гот! Гот мит унс!

– Умри!

– Шайзе!

– Померанские сви… ахр…

– Прусская сволочь!

– Бах!

Пруссаки упорно карабкались по склонам оврагов наверх, но чаще всего славяне встречали их и…

– Хрусть! – В лицо почти вылезшего немца вонзилось острие штыка.

– Бац! – Следующего венеды встретили прикладом.

– Васятка, картечью заряжай, здесь их как тараканов!

– Бах!

Отдельные немецкие подразделения иногда прорывались наверх, и завязывались ожесточенные рукопашные схватки с венедами.

– Ганс, дави пруссаков! – орет типичный немец с несколько лошадиной физиономией такому же… арийцу. – Сзади!

– Бах! – Заряженное картечью ружье сметает сразу троих пехотинцев Фридриха, а затем Ганс кидается в штыковую на оставшихся двоих противников.

– Дзанг! Дзанг-дзанг-дзанг! – Штык мелькает быстро, выпад следует за выпадом… обманный… еще один…

– Чвак. – Выучка у солдата померанской армии лучше, и через несколько секунд его штык пропорол брюхо одному из пруссаков. Второй пятится, с ужасом косясь то на воющего товарища, катающегося по земле, прижав руки к распоротому животу, то на кровавый ошметок, прилипший к штыку померанского солдата. Пятится и…

– Ааа… – падает в овраг, ломая себе кости на крутом склоне.

– Ха-ха-ха! То-то же, – довольно скалится Ганс, – будет еще немчура всякая против славян!

Такие схватки повторялись раз за разом практически с одинаковым результатом – и вот уже войска Фридриха уходят, оставляя поле боя за Померанским.

Глава четвертая

Победа была громкой – порядка тридцати тысяч пруссаков только в одном бою… Это сильно. С учетом предыдущих набиралось около семидесяти тысяч одних только немцев, да французы, да пленные… Слава Померанского дома взлетела до небес, и благожелательные отзывы посыпались со всех сторон. Фердинанд Австрийский сделал союзника кавалером Большого Креста Марии-Терезии – высшей наградой Австрии.

– Красивая фитюлька, – только и промолвил Померанский, узнав о награждении. Увы, но с некоторых пор ордена он воспринимал исключительно с точки зрения дипломатии. То есть прислали нужную висюльку – оказали положенное уважение. Нет – ай-ай-ай, нехорошие… С учетом службы на благо России и титулов[102] набралось их больше десятка.

Награждение было из серии «необходимо, но несколько неудобно». Суть в том, что вскоре после блистательной победы над Фридрихом австрийцы… проиграли Фридриху.

Лаудон, узнав о разгроме прусского короля, поспешил добить его. Поскольку у него была более чем стотысячная армия, то ждать Ласси, стоявшего значительно дальше, фельдмаршал не стал и поспешил «навстречу рассвету». Наверное, он представлял себе что-то романтичное и героичное – вот он наконец убивает Старого Фрица или захватывает его в плен, после чего становится национальным героем Австрии. Однако австриец не учел, что даже битый волк остается волком…

Пруссаки, даже потеряв большую часть артиллерии и половину войска, буквально разорвали врага.

«Нет пушек? Прекрасно, тогда нам остается только с ходу атаковать», – именно эти слова приписали Фридриху, якобы шедшему впереди войск со шпагой.

* * *