Кавалергард

– Пытаются произвести впечатление, – ответил «сухопутный» Богуслав, куда больше брата разбирающийся в сражениях на суше.

– И как?

– Да никак. На первый взгляд хорошо, и если бы у нас были обычные подзорные трубы, то ничего бы и не заметили. А из наших мастерских… Спасибо Ломоносову.

– Ну?!

– Там новобранцы в задних рядах были – линии построения нечеткие, с ноги сбивались.

– Не только ради впечатления, – вмешался в разговор Николич, – они еще своих пехотинцев тренируют… морально, скорее, приучают, что шагистика перед нами безопасна.

Наследный принц рассмотрел все прекрасно – не понадобилось даже поднимать воздушный шар. На равнине особой необходимости в нем пока не было, а вот несколько вышек давали прекрасный обзор. Да и подзорные трубы померанской работы на сегодняшний день считались лучшими. Технология Ломоносова сильно помогла… И да – тот поделился в знак благодарности, помощь Померанского как администратора была неоценима. Увы, но сама Россия пока так и не сумела наладить нормальное производство оптики: не хватало мастеров и культуры производства. В Померании оптику делали не первый век, плюс славянские беженцы из Венеции помогли[120].

Вообще, технические новинки приживались в Померании лучше, чем в России. И пусть Россия в этой… ветви истории была далеко не отсталой страной, но… население – процентов этак на девяносто с хорошим гаком – крестьяне. Причем добрая половина последних живет ну о-о-очень далеко от ближайшего города, что вынуждает их надеяться только на собственные силы. И соответственно что? А то, что средний русский крестьянин в результате мог дать фору европейскому по количеству значимых навыков: не только землю пахать, но и охотиться на почти профессиональном уровне, рыбачить, выделывать шкуры, делать лодки и многое, ой, многое другое… Вот только эта универсальность тормозила технический прогресс – ремесленников в результате требовалось не слишком много…

Гнать что-то на экспорт? А что, простите? Полезные ископаемые были, но ничуть не больше, чем в Европе[121], да доставка… А внутренний рынок почти полностью удовлетворялся корявыми, но достаточно дешевыми и доступными изделиями деревенских ремесленников. Ситуация потихонечку, со скрипом менялась… но медленно. Так что до какой-то конкуренции с европейскими (и венедскими в том числе) изделиями оставалось минимум лет тридцать, не считая оружия и паровых машин, здесь как раз все было в порядке. Более чем.

Игра на нервах продолжалась еще три дня, пруссаки демонстрировали выучку войск – сомнительную, о чем наблюдатели с большим удовлетворением оповестили померанских солдат. Те даже несколько расслабились и начались шапкозакидательские настроения, настолько, что Рюгену пришлось выступать перед солдатами.

– Парни! Все слышат? Прекрасно. Так вот, я прошу вас не расслабляться раньше времени. В нашей победе я не сомневаюсь, но что она будет легкой… Это вряд ли. Пусть у пруссаков сейчас много новобранцев, но основной костяк у них – опытные ветераны.

– Княже, да бивали мы и этих ветеранов! – донесся голос из толпы солдат, жадно слушавших Грифича.

– Бивали, и в этот раз побьем, – согласился тот, – но не забывайте, что не все у нас – профессиональные солдаты. Я не сомневаюсь в храбрости ополченцев или их личном мастерстве, просто нужно понимать – они не солдаты и просто не умеют сражаться в составе полков. Так что готовьтесь, ребятки, драться всерьез: упали – режьте врагам ноги, получили штык в живот – цепляйтесь за ружье и дайте возможность вашему товарищу отомстить! Если каждый будет думать не о собственном выживании, а прежде всего об уничтожении врага – победим!

Атака – пруссаки идут знаменитым «гусиным» шагом под барабанную дробь и пение флейт. Идут красиво, завораживающе…

Глухо зарявкали венедские пушки, пристреляна была каждая сажень.

– Бах! Бах! Бах!

Нашлось дело и мортирам, используемым обычно исключительно для осады.

– Ббах!

Но пудовые ядра посреди батальона выбивали сразу десятки солдат, действуя на психику и сбивая с ритма. Немцы замедлились, перестраиваясь под огнем – и падая, падая, падая…

К померанским укреплениям их ряды слегка поредели и шли уже не так решительно. Пушки на переднем крае уже перешли на картечь…

– Бах-бах-бах!

Но пруссаки шли. Постепенно шаг замедлялся и ряды смешивались. Не от трусости – просто маленькие хитрости от Михеля Покоры. Неглубокие канавки в несколько рядов, такие же невысокие валы… Даже сами укрепления были расположены своеобразной трапецией, широкая часть которой смотрела в сторону прусского лагеря. В результате наступающие были вынуждены проходить под огнем с трех сторон… Прусские командиры ошиблись и выстроили первые ряды по самой широкой части укреплений, надеясь на массированную атаку. В результате шаг за шагом они были вынуждены все теснее смыкать ряды и перестраиваться прямо под огнем.

– Бах-бах-бах! – Снаряды мячиками влетали в тесные ряды пруссаков, кося их десятками. Из-за слишком плотного построения промахнуться было невозможно, а даже самое маленькое ядро редко успокаивалось, убив всего одного человека.