Кавказ без русских: удар с юга

В чём же наша проблема, которая мешает нам реализовать эту модель уже сегодня? Препятствие, которое всегда оказывается на нашем пути и которое есть сейчас, заключается в том, что вместе с технологической модернизацией, как правило, заимствуемой с Запада, оттуда же в довесок мы получаем и социальную модернизацию. Сегодня на Западе нам говорят открытым текстом: высокие технологии мы вам дадим после того, как вы проведёте гей-парад и легализуете однополые браки. Вот только на этих условиях, и никак иначе. Мы в ответ: а можно технологии без гей-парада? — Нет, говорит Запад. Категорически нет! Строго так: модернизация только с вестернизацией. И дальше уже мы не хотим. Хотя бы потому, что принятие западных ценностей — это то, что нам категорически не подходит. Вестернизация разрушает Россию, разрушает нашу традицию, наше общество и нашу идентичность. Что и нужно Западу. Перефразируя известную поговорку — «что Западу хорошо, то России — смерть», мы приходим к утверждению евразийского концепта «модернизации без вестернизации».

На протяжении всей истории Запад, как иная цивилизация, последовательно стремится к тому, чтобы разрушить большую Россию на множество маленьких фрагментов, с которыми ему легко будет оперировать и которые он сможет, наконец, переварить. Большую Россию Запад переварить не может. Ни взять военным путём, ни лобовой атакой, ни хитростью. Никак. Пока Россия сохраняется как большое пространство, она является гарантом сохранения идентичности всего множества народов, которые в ней находятся. В Империи субъектами являются не республики, но народы и этносы, а также административно-территориальные образования, сформированные техническим образом. Но именно этнос и народ (лаос) становятся главными субъектами традиционного государства-империи. Границы национальных республик внутри России — это пережиток марксистского подхода, когда утверждалось, что народы должны самоопределиться как политические нации и дальше влиться в Советский Союз, осуществив пролетарскую революцию. Это и есть та самая «мина замедленного действия», как выражается Владимир Путин, которая была заложена под нашу государственность ещё Лениным. Когда же мы снимаем внутренние административные границы, вместе с ними снимается вопрос о территориальных проблемах в принципе. При этом главными субъектами федерации становятся народы и этносы. Народ — это живой организм, и в Империи он обретает дополнительный статус: этнос становится субъектом Российской Федерации и живёт там, где он считает нужным, где он хочет и как он хочет. А федеральный центр занимается только стратегическим единством и обеспечением общей безопасности. В этом имперская евразийская модель социального плюрализма — сохранение традиций, с одной стороны, и технологическая и экономическая модернизация без принятия западных социальных моделей, с другой. Евразийская империя это: модернизация без вестернизации, плюс — великий проект, миссия, как для большого русского народа, так и для других народов, соучредивших вместе с русскими и сохранивших в веках нашу общую государственность. Империя и традиция — вот наше решение, как для Северного Кавказа, так и для России, для всех её народов.

Русский Кавказ — безопасность, стабильность и развитие

Крайне опасной идеологической диверсией Запада против России в целом и Кавказа в частности является утверждение о том, что завоевание Россией Кавказа было исторической ошибкой, которая обернулась внутриполитическими проблемами. Такая оценка, очевидно, политически ангажирована, продвигается геополитическими оппонентами России и направлена против российских интересов на Кавказе, с точки зрения которых всё обстоит ровным счётом наоборот: присоединение Кавказа к России было неизбежно и продиктовано геополитической необходимостью.