Кавказская Голгофа

   Когда взрослые заканчивали свою беседу, для нас наступал долгожданный момент. Батюшка обращался к своей сестре: «Таня, ну что там у нас есть, давай на стол». У Батюшки для детей всегда было припасено то, чего у нас не было. Например, сочные ароматные яблоки зимой, золотистые апельсины, мандарины. Я помню, как тетя Таня достанет из-за ширмы яблоки, помоет их разрежет на четыре части, вычистит семечки, тогда Батюшка говорит: «Давай детям. Нет, подожди, что-то они холодные. Принеси кипяточек, я погрею их, а то у меня горло болит, и у них будет болеть». У Батюшки тоже я впервые увидела и попробовала маслины. Они были для меня диковинкой какой-то: большие, сочные, похожие на нашу сливу, только соленые.

   Поговорив со взрослыми, Батюшка никогда не оставлял без внимания и детей. Поговорит с нами, потом просит нас рассказать стихотворение – кто какое знает. Меня же всегда заставлял читать, при этом говорил: «Умница, хорошо читаешь, читай, читай. Я с детства любил тоже читать. Мы бедно жили, книг не было, а что попадало в руки, то вмиг прочитывал». И вообще всех детей он нацеливал на учебу, говорил: «Трудитесь, не ленитесь учиться, ведь учение – это труд, от которого польза многим». Батюшку никогда не унижало то, что он часто спрашивал совета у людей намного младше его по возрасту. Наоборот, постоянно общаясь с молодежью, он сам приободрялся, при этом ненавязчиво передавая ей свой опыт, свои знания, свою доброту и любовь. Я не припомню случая, чтобы Батюшка ругал кого-нибудь из детей, а ведь мы, чего греха таить, часто шалили, думая, что никто не узнает. Нам было тяжело выстоять большие службы, поэтому мы, случалось, убегали из храма и прятались в одну из маленьких комнаток в церковном дворе. А за нами, детьми, была приставлена раба Божия Екатерина – девица уже в преклонном возрасте. Когда мы видели, что она идет разыскивать нас, то прятались под деревянный настил, забивались в самый угол. А Екатерина та была, хоть и в возрасте, но довольно подвижная, среднего роста, худенькая. Сразу заметит нас и говорит: «Девчата, я же знаю, что вы тут, вылазьте!» А мы молчим, сидим тихо. Тогда она говорит: «Ага, не хотите вылазить? Тогда я сама за вами полезу». Вытащит нас оттуда, накажет, поставит в угол коленками на кукурузу, а потом приведет в храм. Польза от этого воспитания для нас была, безусловно, великая. Дома же нас так никто не наказывал, но про наши детские шалости Батюшка все знал, только он помогал нам, чтобы мы сами осознали свой грех, и когда мы каялись, то Батюшкину радость невозможно было описать: ребенок раскаялся!

   У нас в крестилке висела икона: Спаситель в окружении детей. Я смотрела на нее, когда Батюшка брал меня с собой помогать во время службы, и всегда думала: это наш отец Петр изображен там, ведь он так любит детей! Только когда подросла, поняла, что там изображен Господь, а отец Петр был похож на Него своей праведной жизнью и любовью к людям».

   Мы уже говорили, что свой дом в последние годы жизни протоиерей Петр Сухоносов отдал беженцам из соседнего городка (когда-то курорта) Серноводска. Глава этого семейства много лет проработал учителем физики, но вынужден был покинуть разрушенный во время артиллерийского обстрела и бомбардировок дом и вместе с женой, работавшей в местном санатории медицинской сестрой, и двумя неполнолетними дочерьми искать нового пристанища. Промыслом Божиим он познакомился с отцом Петром, который тут же приютил его в своем доме. Батюшка не скрывал радости, видя, как вся семья – и родители и дети – стали по-настоящему церковными, православными людьми. «Посмотрите, какая милость Господня, – говорил отец Петр, – за такое короткое время они все пришли к Богу, совершенно непринужденно, легко». Он много молился за хозяйку этой семьи Нину Петровну, сильно пострадавшую от своей доверчивости местному оккультисту: она не Могла уснуть по несколько суток, мучаясь от тяжелых нервных и психических состояний.

   «А мы будем молиться, – успокаивал ее Батюшка, - и все пройдет. Раз вы не спите по ночам, то молитесь, и я помолюсь ночью, потому что тоже сна нет».

   Когда же становилось особенно тяжело, Батюшка вместе с Ниной в своей келлии опускался на колени перед святыми образами Спасителя и Матери Божией и со слезами вымаливал облегчение ее душевных терзаний. И действительно, состояние несчастной заметно улучшилось. Вскоре она смогла найти работу, дети пошли в школу, а через три года старшая дочка Таня станет у Батюшки помощницей во всем, что касается делопроизводства и порядка в бумагах. Нине Петровне и ее детям отец Петр часто дарил духовные книги, которые теперь стали бесценной реликвией всей их семьи. На одной из таких книг Батюшка напечатал и собственноручно вклеил слова преподобного Исаака Сирина: