Кавказская Голгофа

   Позволь преследовать себя, но сам не преследуй. Позволь распять себя, но сам не распинай. Позволь оскорбить себя, но сам не оскорбляй. Позволь клеветать на себя, но сам не клевещи. Радуйся с теми, кто радуется. Плачь с теми, кто плачет – таков закон чистоты. Страдай с болящими, скорби с грешницами, радуйся с кающимися. Но в духе твоем оставайся одинок. Набрось покрывало на впавшего в грех и прикрой его. И если не сможешь взять на себя его прегрешение и понести кару и стыд вместо него, то хотя бы не забывай его.

   «Я часто открываю страницу с этими словами, говорит Нина Петровна, – и задумываюсь над тем, что каждая строчка написанная относится к батюшке. Все сказанное в них он пережил и исполнил сам».

   «Мы в полной мере испытали на себе благодатную силу святых Батюшкиных молитв, – рассказывает Татьяна Гапотченко, старшая дочь Нины Петровны Сапрыкиной. – По благословению Батюшки я вышла замуж за молодого верующего человека, пономаря нашего храма. Когда пришло время рожать, то мама хотела отвезти меня в соседний Владикавказ, чтобы я была под наблюдением хороших специалистов. Но Батюшка не благословил, а настоял на том, чтобы я рожала в Слепцовке и чтобы рядом были родные. Я не дерзнула ослушаться батюшку и осталась дома. Роды у меня были тяжелые. Когда меня привезли в больницу, то родовая деятельность полностью прекратилась и ребенок мог погибнуть в утробе. Что только врачи ни делали – все было неэффективно. Мама в слезах прибежала к батюшке и стала просить его святых молитв. Тогда он на всю ночь открыл Царские Врата в нашем храме и отслужил молебен. А меня тем временем в больнице положили на стол, собрались все врачи и смотрят с удивлением: «Таня, как же твой ребенок еще живет? Ведь у тебя совершенно нет вод». Но по милости Божией и молитвам нашего отца Петра все прошло благополучно, и на свет появился наш живой и здоровый сыночек-первенец. Когда меня выписывали домой, то Батюшка всех врачей одарил конфетами».

   В одном из церковных домов жила еще одна несчастная семья, а рядом с ней – пожилая женщина, раба Божия Любовь, приехавшая сюда из Нальчика после тяжелой операции. Многие годы она трудилась сторожем в Михайло-Архангельском храме города Грозного и стала, пожалуй, единственным уцелевшим свидетелем варварского уничтожения одной из старейших православных Церквей на Северном Кавказе. Она вспоминала, как со стоном – будто заплакали – упали на землю тяжелые колокола, когда храм охватил пожар во время артиллерийского и ракетного обстрела, как люди под пулями и осколками стали выносить в церковный двор старинные иконы, а святые образа плавились от нестерпимого жара... Потом ее в ногу ранил снайпер, и она уже не смогла ходить без костылей.

   Отец Петр не смотрел на возраст и положение человека, нуждавшегося в его помощи. Он просто шел ему навстречу и помогал. Эта помощь была сокрытой от чужого взора: так, по заповеди Спасителя, его левая рука не знала, кому благотворила правая. Поэтому нам только сегодня открываются новые и новые свидетельства деятельного участия протоиерея Петра Сухоносова в судьбах многих людей. Мы расскажем лишь о некоторых из них.

   Последние годы рядом с ним жила девочка Ангелина. У нее была страшная судьба: в неполные пять лет ее едва не убили собственные родители – горькие сельские пьяницы. «Наш ребенок: что захотим – то и сделаем», – задиристо поговаривали они, когда соседи старались хоть как-то угомонить их. И когда близкие увидели, что в любой момент эти угрозы могут перейти в кровавую трагедию, они вырвали девочку из их лап и привели ее к батюшке для временного жительства. Несмотря на угрозы лично расправиться «с попом», отец Петр решительно не отдавал им ребенка, а вскоре суд лишил их родительских прав. Ангелина так и осталась жить у Батюшки. Она была настолько запугана постоянными угрозами, пьяной бранью, драками своих родителей, что ни с кем не разговаривала: исключением был только Батюшка, который сажал ее себе на колени и учил грамоте, а девочка открывала ему свои детские «секреты&;raquo;. Вскоре у нее проявились заметные способности к церковному пению. Поначалу Ангелина стояла в понамарке и негромко подпевала клиросу, время от времени спрашивая стоявшую тут же для помощи батюшке пожилую женщину: «Тетя Надя, я правильно беру ноту?» Батюшка из алтаря подбадривал свою воспитанницу, а впоследствии благословил ее на клирос учиться церковному пению всерьез.

   «Анжеле вручили при певчих иконочку, прочел ей все, что Вами написано, – пишет Батюшка письмо на Украину, рассказывая о своей маленькой воспитаннице. – Стоит, блымае очима... Читает и поет по книге, но буквы не знает. Надо бы ей игрушку хорошую, а вот какую – я не знаю. Может быть, найдете?»