Кавказские Дни. Парижские Дни.

Когда мы были еще малютками, мы просто обожали фрейлейн Анну. Я, во всяком случае, говорю это с уверенностью. Не думаю, что мать можно любить больше. Или любовь к матери чем-то отличалась бы. В моих глазах фрейлейн Анна была прекраснейшей из женщин. Каждое утро я с разинутым ртом наблюдала, как она расчесывала свои гладкие и длинные русые волосы. Я зажмуривалась, когда свет падал на ее белую кожу, а ясные голубые глаза с нежностью смотрели на меня. В такие минуты я ощущала приливы счастья. Белокурая, ясноглазая фрейлейн Анна выглядела среди нас пришелицей из иного мира, необычной, прекрасной, неким небесным созданием. И это белокожее небесное создание окружали мы - смуглые, смоляно-волосые, густобровые взрослые и дети. Самые светлые и счастливые воспоминания моего детства связаны с фрейлейн Анной. Помню, однажды в Рождественское утро, проснувшись, я увидела около своей кровати сверкающее сооружение. Перевернувшись, почувствовала, что от него исходит чудный аромат. Я протянула руку и укололась обо что-то: это была настоящая Христианская елка! Такая, какую из года в год украшают для христианских ребятишек. Эта елка была куплена, чтобы изменить наш мир, наши вкусы и понятия. Так же, как и тайно привезенная и скармливаемая нам франкфуртская колбаса. Возможно, это была первая елка в истории ислама, которая стояла, украшенная в комнате мусульманских девочек. Как долго лишали нас этой радости! Но, в конце концов, и бабушка, и отец сдались, и в наш дом пришла красавица-елка, очаровавшая и околдовавшая нас. Мне почудилось, что я потеряла дар речи, так велико было мое восхищение. Я ходила вокруг чудесного дерева, тихо напевая. Осторожно касаясь пальцами разлапистых веток, вдыхая чарующий запах хвои. Елка была украшена серебристой мишурой, цветными шарами, красными и зелеными свечами, крошечными крылатыми ангелочками, хрустальными переливчатыми сосульками. У основания была разложена вата, изображавшая снег, по всей вероятности. Это был счастливый день. Мы не учили уроки, не занимались немецким, глаголами, музыкой и прочей бессмыслицей. Смысл всего окружающего мира в тот день был сосредоточен в этом благоухающем чуде. Миром правила красота! Все худое куда-то ушло, растворилось в ощущении бесконечного счастья. Кроме всего прочего, фрейлейн Анна обещала сводить нас в Общество немецких женщин. Это было очень уважаемое и религиозное общество. Мы ходили туда с большим удовольствием, встречались там с немецкой молодежью и стариками, ели всякие вкусности, пили пиво. В конце торжества с наслаждением пели вместе со всеми псалмы, славя Господа. Удивительно! Мы, четыре девочки-мусульманки, с большим удовольствием пели эти религиозные песни христиан. Такие новшества и перемены приводили нас в восторг. Но дома об этом ничего не знали. Мы держали все в строгой тайне - ведь наш Пророк запретил такое действо! Сторонница правдивости и честности, фрейлейн Анна в этом случае и сама лукавила: она понимала наш интерес к таким мероприятиям и не хотела лишать нас этой радости. Ведь эти милые торжества не принесут серьезного вреда - так полагала наша нянюшка. Приобщая нас к христианским праздникам, она была очень осторожна в вопросе религиозной идеологии. К вопросу религиозной нравственности и духовности фрейлейн Анна подходила очень осторожно, вела себя весьма тонко, не допуская нежелательного вторжения в чужие религиозные понятия. А ведь это было совсем просто: в нашей семье к религиозному воспитанию, учению ислама относились абы как. Даже приверженца истинной веры это особо не заботило. Я не умела молиться. Знала на память лишь небольшую суру из Корана. Моя религиозность была так мала, что желая подразнить бабушку, я выжидала момент, когда она приступит к намазу, раскрыв перед собой Коран. Тогда я начинала дергать ее за край шали или подол, мешая совершать ритуальные поклоны и отвлекая от молитвенного текста. Иногда, слишком распоясавшись, я дразнила ее, гримасничала. Корчила рожи, ловя бабушкин взгляд. Но бабушка, прервав молитву, совершенно спокойно и поучительно журила меня, а затем вновь продолжала шептать себе под нос молитву, нараспев выделяя отдельные фразы.