Казачество в 1812 году

У города Красного императору французов Наполеону I довелось собственными глазами увидеть «степных ос» русских, которые обложили его корпусные походные колонны вдоль Смоленской дороги. Но в своих мемуарах венценосный полководец по понятным причинам умолчал и об этом. Рассказов же о тех боях история сохранила немало – и россиян, и французов. Один из них принадлежит большому мастеру пера, славному партизану Денису Давыдову, чей летучий отряд деятельно участвовал в Красненских событиях:

«…На рассвете, разъезды наши дали знать, что пехотные неприятельские колонны тянутся между Никулиным и Стеснами. Мы помчались к большой дороге и покрыли нашею ордою все пространство от Аносова до Мерлина. Неприятель остановился, дабы дождаться хвоста колонны, бежавшего во всю прыть для сомкнутия. Заметив сие, граф Орлов-Денисов приказал нам атаковать их. Расстройство сей части колонны неприятельской способствовало нам почти беспрепятственно затоптать ее и захватить в плен генералов Альмераса и Бюрта, до двухсот нижних чинов, четыре орудия и множество обоза.

Наконец подошла старая гвардия, посреди коей находился сам Наполеон. Это было уже гораздо за полдень. Мы вскочили на коней и снова явились у большой дороги. Неприятель, увидя шумные толпы наши, взял ружья под курок и гордо продолжал путь, не прибавляя шагу. Сколько ни покушались мы оторвать хотя бы одного рядового от сомкнутых колонн, но они, как гранитные, пренебрегали все усилия наши и остались невредимыми…

Я никогда не забуду свободную поступь и грозную осанку сих всеми родами смерти угрожаемых воинов! Осененные высокими медвежьими шапками, в синих мундирах, в белых ремнях с красными султанами и эполетами, они казались как маков цвет среди заснеженного поля! Будь с нами несколько рот конной артиллерии и вся регулярная кавалерия, бог знает для чего при армии влачившаяся, то как передовая, так и следующие за ней в сей день колонны вряд ли отошли бы с столь малым уроном, каковой они в сей день потерпели.

Командуя одними казаками, мы жужжали вокруг сменявшихся колонн неприятельских, у которых отбивали отставшие обозы и орудия, иногда отрывали рассыпанные или растянутые по дороге взводы, но колонны оставались невредимыми.

Видя, что все наши азиатские атаки рушатся у сомкнутого строя европейского, я решился под вечер послать Чеченского (1-й Бугский казачий) полк вперед, чтобы ломать мостики, находящиеся на пути к Красному, заваливать дорогу и стараться всяким образом преграждать шествие неприятеля; всеми же силами, окружая справа и слева и пересекая дорогу спереди, мы перестреливались с стрелками и составляли, так сказать, авангард авангарда французской армии…»

Наполеоновские маршалы, да и сам Бонапарт, каждодневно ощущали на своих войсках – корпусных колоннах удары иррегулярной конницы противной стороны. Дороги, по которым бежала из России Великая армия императора французов, стали опасными для незваных гостей из Европы во многом благодаря действиям армейских партизанских отрядов (казаки изначально по воле полководца М. И. Голенищева-Кутузова составили их основу) и местных партизан из крестьян.

Как при вступлении Наполеона на русскую землю донцы наседали на французов и всюду теснили их, так и теперь, при отходе врага, казаки неустанно и напористо преследовали его. Они навели панику и уныние на наполеоновских военачальников всех рангов. Вот что писали о «степных осах» в то время лучшие знатоки кавалерийского дела:

«Казаки делают войну весьма опасной, – писал о донцах француз де Брак, участник наполеоновского Русского похода, – и в особенности для тех офицеров, которые назначены производить разведки. Многие из них, в особенности офицеры генерального штаба, довольствовались обыкновенно тем, что успевали узнать от местных жителей, и, из опасения наткнуться на казаков, никогда не проверяли на месте этих показаний, а потому император не мог узнать того, что происходило в неприятельских войсках…»

Другой француз, дивизионнный генерал Моран, граф империи, известный своим участием в Бородинском сражении, поражается лихостью и увертливостью донских казаков:

«…Казаки, кидаясь в атаку, – пишет герой Наполеоновских войн, – обыкновенно несутся марш-маршем и хорошо останавливаются на этом аллюре. Их лошади много способствуют смелости и со своими всадниками составляют как будто одно целое. Эти люди, будучи осторожны, не требуют особых попечений о себе, отличаются необыкновенной стремительностью в своих действиях и редкой смелостью в своих движениях».

«Какое великолепное зрелище представляла наша кавалерия, когда, блистая при лучах июньского солнца золотом и сталью, пылая отвагой, она гордо развертывала свои линии на берегах Немана! Какие грустные размышления возбуждали эти перестроения, утомлявшие только лошадей и оказавшиеся совершенно бесполезными в делах с теми самыми казаками, которые до сих пор были презираемы всеми, но которые так много сделали для славы России.