Казачьи сказки (Сборник)

Он снова уселся на бревно, точно на трон, и заговорил так торжественно, будто сагу сказывал. И видно было, что старикан рад-радёшенек, что слушателей заполучил.

— Тому уж десятка три зим будет да ещё две зимы. Мы о ту пору во Блоках был ишь. Ну там, Гурцасы, Бедлоки, Вольняши, Липнеки, Брусы… тильки те Брусы, что от реки, а не нашенские…

Хочешь не хочешь, надо было выслушать, сколько семей насчитывалось в деревеньке Блоки много лет назад, но я держал язык за зубами, потому как стоило мне прервать эту литанию, и дед наверняка разозлился бы, и пришлось бы мне убираться несолоно хлебавши.

— Я-то у полю бымши о тей поре. А тут глядь: от реки летить малый Брусов, ево ещё Мулком кликали. Летить, а сам воплить, как бы евойную шкуру с ево дерут. Ну я ево за чуб — цоп, а вон пуще воплит: «Жмий! Жмий!» Ну то я баю: «Мулок, чий ты тронувся умом?» А вон тильки «жмий» — и усё. Ну я ево пустил, а сам — к реке. А не близко-та было. Ажно мне дыхалку спёрло. Ну однако жмия своим окем зобачил.

Тут я уже стал внимательнее слушать, наконец-то началось нечто интересное.

— Аграмеееенный был, йак, к примеру, амбара…

— Ни… йак два амбары! — оживлённо отозвался другой дедок, на глаз — помоложе, потому как волос у него оставалось побольше, да и зубов тоже.

— Да чо ты-та, ишь! — разозлился первый дед и погрозил младшему палкой. — Йак амбара аграменный! А кудлы у нево до земли болталися. Распушил леталки-та свои и падлину жрал, потому овцу у Гурцаса порвал.

— Овцу-та Гурцасову? А не Брусову? — снова вмешался менее щербатый дед.

— Гурцаса, потому Бруса-та разом с Гурцасовыми паслися!

— Заааараз!.. Коли Гурцасы с Брусами за те яблоньки цапалися, то йак бы могли разем овец пасти?! — возразил второй.

В ответ рассказчик уж совсем из себя вышел и врезал второму дедку палкой в темечко. Дедок в долгу не остался, поскольку и сам был подобно вооружен. В мгновение ока во дворе закипела драка. Пыль столбом стояла над дерущимися. Ведь каждый из противников имел своих сторонников, которые радостно кинулись в бой. Похоже было, что нам тут больше ничего узнать не удастся.

Мы с Оурой отступили под плетень. К моему удивлению, к нам присоединился Миру. Он с удовольствием наблюдал за дракой, сложив руки на груди.

— Дедунь-то у нас ещё о-го-го… — с фамильной гордостью произнёс он. — Ежли жердиной приложит, то и дух вон…

— А что было дальше с тем драконом? — тут же поинтересовался я, воспользовавшись тем, что внук болтуна в хорошем расположении духа. Дед его, несмотря на преклонный возраст, явно брал верх, орудуя дубиной своей с прямо-таки одержимой яростью.

— Дак змий деда углядел, как он там над водой стоял… верно, хотел ему башку откусить или ещё что… ну а дед наутек. Бух в воду — и на дно. Змий ево и не ухватил. Вон порхал над водой, порхал… тилько в воду залазить за дедом забоявси. Ничо яму и не исделал. Тилько ещо одново овцу порезал. Ну потом-та уж мы с Блок ушли, потому змий хлопа у поле забил, а усе жалеза и лемеха покрадл, такий скот…

Это уже было что-то новенькое.

— Плуг украл?…

Миру пожал плечами.

— Откель мне знать, пошто змию та жалеза. Но а утягнул. А кавродя добрые лемеха-та быля. Новешеньки, остры, аж светисси… Цалу корову за их бым дали. А змий развалил плуг, засранец…

Миру охотно показал, в каком направлении нам следует искать летающего похитителя лемехов. А во взгляде юноши явственно читалось, что он уже не надеется увидеть меня ещё раз, но, если кто мечтает быть съеденным, так это уж его личное дело.

Прикупив немного еды, мы вернулись к Каштану, которого я оставил около деревенского колодца, чтоб конь вволю напился из колоды. Вокруг Каштана собралась уже кучка подростков. Одни просто глазели с благоговением, а другие со вкусом рассуждали о конских достоинствах и недостатках.

— Какие копытища!.. Силен, не? Такой-то плуга даже и не почуял бы.

— Та то ж господская коня, дурище! Лыцарская! Вон на войне скачет, не у поле. Не нам таку коню водить.

— Ай там!.. Конь — она конь и есть! Тилько поболе буде! Йак бым там жалал, теж бым собе таку справил на торге.

— От мякина у тя в башке! Дак ты хучь розумеешь, скоко така коня е?… — услышал я. — Така аграмадина, верна, цельну амбару в два месяшки сожрёт.

— А подковать таку? — вмешался кто-то ещё. — Тож така в две дневки подковы ухайдакает! Так по мне уж татин шкелетина лучшее.

Верно, коня моего содержать было недёшево. Жрал Он за трёх и всё время терял подковы, а уж чистить его — всё равно что грядки полоть, вполне соизмеримо по площади. Только я бы ни за какие деньги моего Каштана не отдал. Он и правда выделялся своей величиной даже среди боевых скакунов, но при этом был поразительно быстр. Даже приносил вещи, точно пес, в зубах таскал за мной рукавицы, ложился и вставал по приказу, умел притвориться дохлым и мог дотянуться до чужого огорода, даже если забор был высоковат для. мужика. Несколько раз случалось так, что он за шиворот вытягивал меня из пьяных потасовок под открытым небом. Я хотел ещё научить его ходить по ступенькам. Но это закончилось переломом двух ребер. Моих.