Казачий адмирал (СИ)

В крепости уже были купцы, запорожские, которых я называл украинскими, и польские и русские. Последних всего двое. Как мне сказали донские казаки, в Смутное время ряды купцов в Московии сильно подсократились. Их грабили все, кто был сильнее, а добычу продавали польским купцам, которые, говорят, поощряли уничтожение конкурентов. Все польские и, за исключением одного, украинские купцы были ашкенази. К моему удивлению, казаки не кинулись рубить их на куски. Наверное, потому, что арендатор драл с крестьян три шкуры, и тем деваться было некуда, а с купцом ты на равных: не нравится цена — не продавай или не покупай. Посовещавшись, казаки продали купцам самые объемные и тяжелые товары. Торга не было, потому что купцы явно сговорились. Скупив по дешевке оптом, затем поделили, согласно вкладу каждого. Галеры продали за гроши местным жителям на дрова. За паруса и канаты получили больше, чем за сами суда. В окрестностях Адомахи еще есть деревья по балкам, но в основном это не самая лучшая древесина на дрова. То ли дело просоленные дубовые и сосновые доски и балки. Гореть будут долго, тепла дадут много. Оставшиеся трофеи, поделив поровну, перегрузили на чайки и струги.

Тартану, как и в прошлый раз, вытащили на берег, под стены крепости. Я осмотрел ее корпус снаружи. Выводы были печальнее, чем при осмотре изнутри. Требовался средний ремонт с заменой нескольких шпангоутов и досок обшивки. Плюс законопатить и засмолить почти всю подводную часть. Если бы были толковые корабелы, они бы справились дней за пять. В Адомахе специалистов такого класса не найти. Я снял размеры, чтобы изготовить нужное в Кандыбовке и привезти сюда. Все равно в эту сторону чайки идут практически в балласте.

Отгуляв прощальный пир, затянувшийся до поздней ночи, поутру донские и запорожские казаки распрощались и уплыли в разные стороны. Первым плыть по Дону будет легче, если удачно проскочат Азов. Обычно засевшие в этой крепости турки, как и гарнизон Аслан-города, с большими отрядами не связывается. Пальнут из пары фальконетов для приличия, но так, чтобы даже ненароком не попасть. Нам же пришлось перетягивать тяжело нагруженные чайки через несколько гребней и порогов, с помощью бродников переволакивать на другую реку, преодолевать там мели. В монастыре была обязательная ночевка, где оставили часть специй, благовоний и оружия.

В месте слияния реки Самар с Днепром нас ждала вторая партия купцов. На этот раз были только украинские и польские. Им пришлось подождать, пока мы разделим добычу. Часть казаков отправлялась отсюда вверх по течению Днепра на зимние квартиры, хотя до холодов было еще далеко. Добычу взяли богатую. Человеку с головой хватит на несколько зим. Впрочем, среди казаков дружба с головой не считалась достоинством. Так же, как и умение считать. Я заметил, что все разделы добычи проходили без стычек, скандалов. Да, были недовольные, но без них никак и нигде. И это при жадности, иногда достигающей голландских масштабов. Не умеющие считать казаки не всегда понимали, что получили меньше, чем должны были. Да и жадность их все-таки отличалась от голландской и других западноевропейцев. Тех в первую очередь интересовало количество, а украинцев больше привлекает возможность похвастаться, вызвать зависть у соседей и — самое сладкое! — у недругов.

— Да мой сосед, гнида, сдохнет с горя, когда увидит, сколько я добра привез! — злорадно озвучил общее настроение один из казаков.

Небось, перец будет ложкой из мешка кушать на виду у соседа.

Глава 39

Лето было сухое, уровень Днепра сильно упал. Мы взяли по лоцману на каждую чайку и отправились преодолевать пороги. Кодакский был длиной около километра и с перепадом высоты около двух метров. Оба берега Днепра, отстоящие друг от друга примерно на километр, в этом месте — гранитные скалы высотой метров пятнадцать-двадцать. Экипажи сократили до минимума, высадив лишних на правый берег. Там удобнее было подняться наверх, а ниже порога спуститься к воде. Я не стал рисковать, понаблюдал за преодолением порога с берега. В одном месте в пороге была впадина неглубокая. Там и перетаскивали по очереди чайки. Дело было тяжелое и опасное. Недаром, казаком считался только тот, кто прошел пороги по малой воде. Все джуры сами вызвались тащить чайки через пороги. Я в казаки не стремился. Неспешно шагая по краю обрывистого правого берега, наблюдал, как мокрые с головы до ног люди доказывают, что сильнее могучей реки, гул которой заглушал их голоса. Ниже порога находилась Синельникова забора — подводная гряда, которую преодолели без проблем, большая часть экипажа не покидала чайку.