Казачий адмирал

Аслан-город турки и татары называют Ислам-Керменом. Кермен — крепость. Она находится на берегу реки Конские Воды или Конки, которая шириной метров сто и отделяет от татарского берега остров Тавань. Река впадает в Днепр чуть выше острова, поэтому ею называют и этот проток. Конка мелководна, летом ее переходят вброд. Длина острова километров пять, а ширина максимальная метров пятьсот. В этом месте самая удобная переправа в нижнем течении Днепра. Во-первых, всего в дне пути от Крыма; во-вторых, напротив острова русло его шириной всего метров триста пятьдесят-четыреста. Город окружен валом высотой метров пять, по верху которого стена высотой метра четыре из бревен и самана и с девятью прямоугольными башнями, одна на самом берегу Конки. Напротив города, в верхней части острова Тавань, находится деревянная широкая и низкая башня. На башне установлены орудия большого калибра, которые обслуживают наемники-христиане. Татары с презрением относятся к огнестрельному оружию. Это, в конечном итоге, и погубит их. На правом берегу Днепра, напротив нижней оконечности острова, находилась деревня Кизы, огражденная земляным валом высотой метра три. Тех, кто переправлялся с татарского берега сначала на остров Тамань, а потом на правый берег Днепра, течение сносило как раз к этой деревне. С правого берега стартовали напротив башни на острове и прибивались к нижней его оконечности. На более узкой и мелкой Конке течение было слабее, поэтому переправлялись через нее в любом месте. Это касалось только тех, кто пересекал реку самосплавом, не хотел платить перевозчикам — владельцам плавсредств разного размера, от двухвесельной плоскодонки до баркасов-паромов, способных взять на борт арбу, запряженную парой волов. Сейчас на реке была всего одна четырехвесельная лодка с двумя гребцами, которая перевозила с Тавани в Кизы мужчину, женщину и стоявшего в носовой части барана с шерстью редкого светло-коричневого цвета. Баран смотрел прямо по курсу, неотрывно, так сказать, взглядом бывалого лоцмана. Полдень, солнце припекает почти по-летнему, поэтому без острой нужды из дома не хочется выходить. Ни на крепостных стенах города, ни на деревянной башне ни одной живой души, даже часовых не видно. Нет людей и на длинной деревянной пристани у деревни, к которой ошвартовано с десяток лодок и паромов разного размера, причем почти все, в несколько рядов, у верхней ее части. На острове Тавань деревянная пристань намного короче и расположена возле башни.

Мы неспешно следуем на веслах вверх по течению, придерживаясь середины реки. Казаки рассказали мне, что к ним частенько приплывают купцы-христиане, подданные турецкого султана. По большей части из Аккерманна (будущего Белгород-Днестровского). Привозят соль, вино, оливковое масло, ткани и даже оружие и порох. У казаков покупают в первую очередь трофеи, а догружают судно вяленой и соленой рыбой, шкурами, шерстью и зерном, если урожай хороший. Вот мы и изображаем подданных султана, ведущих бизнес с казаками. Надеюсь, что так подумают наемники, которые несут службу в башне. Если же они окажутся наблюдательными, придется нам грести в обратную сторону и намного быстрее. Я, сидя в кресле на корме под навесом, играю роль купца и судовладельца. На голове у меня парадная белая чалма Мусада Арнаутриомами, на которой спереди приколото позолоченной застежкой в виде жука-скарабея длинное и узкое, полосатое, желто-черное перо, выдернутое, наверное, из хвоста цапли. Одет в яркую красную рубаху грека, в которой поместится еще один человек такого же сложения, как я. Его шаровары напяливать не стал, потому что слишком уж широкие, запутаюсь, если придется двигаться быстро. Надел свои штаны. Думаю, с берега не заметят такое грубое нарушение национального костюма. На палубе рядом с креслом лежат по левую руку лук и колчан со стрелами, а по правую — винтовка и пистолеты. Позади меня стоит на руле Петро Подкова. Он тоже облачен под турка. Возле его грязных босых ног лежит увесистая дубина длиной метра два. Он ее сам изготовил вчера. Целый день возился, словно нужна будет всю жизнь. На палубе у полуюта возле фальшборта сидят пятеро казаков. Пять мушкетов лежат пока на палубе. Еще два человека с дымящимися фитилями прячутся на баке возле заряженных картечью фальконетов. Остальные казаки гребут, прислонив к банкам ятаганы, кому хватило, или длинные жерди, заточенные с одного конца. С таким оружием долго мы не продержимся, но и умрем не зазря. Женщины и дети сидят в трюме, хотя и среди них были желающие поучаствовать в сражении. В эту эпоху мальчиков с малых лет учат владеть оружием, и женщины часто сражаются плечом к плечу с мужчинами.