Казак Дикун

Вот, наконец, и кош Кучуку — затерянное в необъятных просторах полупустыни крохотное становище чабанов и пастухов с овечьими отарами и верблюжьими стадами. Отсюда — 20 верст до Астрахани. Дико и пустынно окрест. Скрашивала неуют и заброшенность тех мест первая зелень, покрывавшая землю и редкие кустарники.

— На край света притопали, — опять с непередаваемой иронией констатировал все тот же Никифор Чечик, вокруг которого уже собралась охочая до его шуток походная братва.

Никифора такое внимание всегда подзадоривало на новые каверзы. Он удивил слушателей замысловатой загадкой:

— Чем нас встретит Астрахань: редькой или хреном?

Никто не угадал. Тогда он спросил Федора Дикуна:

— А ты как считаешь?

— Очень просто: хреном с редькой. Чтоб жизнь не казалась сладкой.

— В самую точку, — удовлетворенно возрадовался Никифор.

На следующий день, 10 апреля, черноморцы, вертя головами направо и налево, уже озирали берега великой русской реки Волги:

— Широка и глубока матушка. Не зря про нее песни сложены.

За три дня, раньше обусловленного срока, весь казачий табор паромами переместился на левый берег, обосновался там на Житном бугре. И это не осталось без комментариев остряков:

— Итак, ребята, теперь нам назад ход отрезан, Волга его закупорила. Работает головушка у отцов — командиров.

С должной оперативностью бригадир и кавалер Антон Головатый отправил срочную депешу высшему военному командованию:

«Честь имею доложить, что по выступлении моем с двумя пятисотенными верного войска Черноморского пешими полками 26 февраля из города Екатеринодара, следуя маршрутом, достигли благополучно до города Астрахань, настоящего апреля в десятый день и по переправе через реку Волга расположился лагерем вверх по левому оной берегу от Астрахани за полторы версты».

Бригадир и кавалер Головатый привел полки, или еще лучше сказать, пешую казачью бригаду черноморцев к месту назначения в основном без потерь. Тому способствовала набиравшая добрую силу весенняя пора. И все- таки марш выдался нелегким: по болезни из строя выбыло более пятидесяти походников, вследствие чего комбригу пришлось срочно связываться с войсковым правительством и просить о присылке в его распоряжение новых воинов на замену выбывших. Огорчило его и то обстоятельство, что в Кизляре он не застал графа Валериана Зубова и не смог из рук в руки передать ему батыргиреевского скакуна, поскольку Зубов находился теперь в авангарде наступающих русских войск, выбивавших противника из Дагестана.

Пройдет 122 года и почти тем же самым путем проследуют к Астрахани, только в несравненно более тяжких зимних условиях, под огнем белогвардейских войск, остатки легендарной XI Красной Армии. И пункты сосредоточения вновь созданных из нее формирований — 7–й кавалерийской, 33–й и 34–й стрелковых дивизий будут примерно те же самые. В их состав вошло тогда много прямых потомков черноморцев — красноармейцев и коман

диров, вставших под знамена борьбы за власть Советов на Кубани.

Похоже, что Житный бугор, приютивший в Астрахани черноморцев, стал позднее Казачьим бугром — тем учебным плацем, где воины 33–й Кубанской стрелковой дивизии упорно овладевали наукой побеждать перед новыми сражениями с белогвардейцами и белопольскими захватчиками. Никто из провидцев старины не мог предсказать пересечения путей пращуров и потомков на том астраханском пятачке. Сама судьба свела их воедино.

По прибытии на место офицеры полков получили денежное содержание — в среднем по 8 рублей с копейками, да и казакам выдали по табельному рублику. Много не разгуляешься, но в иную лавку или питейное заведение все же заглянуть представилась возможность. А показать себя и посмотреть на окружающий мир черноморцам хотелось после изнурительного марша. Разноплеменной люд Астрахани, городской шумный рынок, бесконечная сутолока на пристанях пришлись им в новинку и в удивление. Нигде такого им созерцать не приходилось. Лишь немногим счастливцам когда-то удалось лицезреть Киев и некоторые города Малороссии рангом пониже. Остальное же им знакомое — малые хутора, иаланки, курени — терялось в несопоставимых величинах.

Астрахань же испокон веков — большие ворота Каспия, торговая Мекка всей России в ее сношениях с Персией, Индией, Средней Азией. Жизнь тут кипела, бурлила и клокотала. Каких-нибудь двадцать лет назад огнем — по- лымем прошлась по тем просторам крестьянская война под предводительством Емельяна Пугачева. И сейчас еще старожилы помнили и могли поведать о буйных баталиях голытьбы с могущественной регулярной армией императрицы Екатерины II.

На городском базаре несмолкаемое оживление царило в рыбных рядах, куда что ни день весенняя путина выбрасывала на продажу из свежего улова массу белуг, севрюг, сельди и другой волжской и каспийской рыбы, сбываемой по самым доступным ценам. С группой черноморцев сюда поутру пришел и Федор Дикун. Да и не только он. Много старшин оказалось среди рядовых. То там, то здесь в толпе мелькали их нарядные мундиры. Даже полковник Иван Великий попался землякам на глаза.

Федор и его друзья имели намерение купить хорошей