Казахстан на историческом переломе: от колониально-компрадорской «многовекторности» к новой интеграции и национализации, новой коллективизации и индустриализации

Принятие главой государства решения о переизбрании осенью текущего года адекватно идущему в мире переформатированию однополярной глобализации в блоковый формат, несущей чрезвычайные риски и вызовы и захватывающей, по всей видимости, предстоящие три-пять, а, возможно, семь и более лет.

Оглашенное 1 сентября Послание народу становится в таком формате фактической избирательной программой для президента, заложенных в ней решений насчет фиксации пенсионного возраста для женщин, открытия накопительных счетов для детей, повышения минимальной заработной платы и других достаточно для успешного переизбрания. Однако этого нельзя сказать о правительственной политике в целом, становящейся все более неадекватной накапливающимся проблемам.

Перенос формирования действительно нового правительства и выработка новой экономической политики откладываются до тоже приближаемых выборов в мажилис, что дает некоторый запас времени, однако и повышает остроту проблемы формирования дееспособной президентской команды и адекватной нарастающему кризису экономической программы. Несомненно, что весенняя избирательная компания в мажилис будет сопровождаться массированной критикой кадрового состава и едва ли не всей действий правительства и акимов, тем важнее заранее готовить исполнителей и саму программу реально «Нового Казахстана».

Для подготовки такой программы и команды целесообразно исходить из понимания, что на протяжении всего нового президентского срока риски сохранения социально-экономической и политической стабильности в Казахстане, уже и сейчас приобретшие острую форму, будут только усиливаться.

Внутренний рынок: рост цен и дистрофия платежеспособности

В оперативном плане главным вызовом становится рост цен, импортируемый с вступивших в необратимую инфляцию рынков доллара и евро, вкупе с удорожанием российского импорта из-за разрушения прежних механизмов курсовой связки рубля к доллару и тенге к рублю.

Между тем, запас прочности унаследованной от прошлого режима экономической и социальной модели подошел к своему исчерпанию еще до январских и февральских событий, ставших резким катализатором назревших перемен.

Самым узким местом является платежеспособность населения. Так, на середину 2022 года все на круг казахстанцы тратили на потребление больше 92 процентов своих доходов, – люди живут лишь сегодняшним днем: фундаментальные приобретения почти не делаются, запасы на будущее почти не откладываются. Еще бы, ведь и само потребление сосредоточено лишь вокруг элементарного выживания. На сайте Бюро по статистике дан официальный расклад: на пропитание перед президентскими перевыборами уходило 55,8 процентов от потребительских расходов, 25,5 процентов – на непродовольственные товары, 18,7 процентов – оплата коммунальных счетов и еще 6,4 процента оплата кредитов. Итого почти 81% средне-казахстанского семейного бюджета тратятся лишь на то, чтобы поесть, заплатить за свет, тепло и воду и рассчитаться с банком-кредитором. Это даже не бедность, это – дистрофия, экономическая и социальная.

Поскольку же вся внутренняя экономика прямо или опосредованно базируется на платежеспособности населения, о ее развитии тоже говорить не приходится. В свою очередь, природа столь скудной платежной базы вытекает из соотношения доходов во внутренней и в «вывозной» экономики. Бюро по статистике и здесь дает бесстрастно-безжалостный расклад: в структуре ВВП по доходам (на второй квартал 2022 года) оплата труда составляла 30,9 процента, налоги на производство и импорт – 10,6 процента и основная доля – 58,5 процента приходилась на валовую прибыль. То есть, на свои заработки казахстанцы могут приобрести, даже с учетом бюджетных добавок, не более трети всего производимого в стране, тогда как две трети достаются получателям той самой валовой прибыли. Каковая, разумеется, приходится на внешний сектор, – на экспортно-ориентированные сырье-добывающие корпорации.

Платежный баланс – иллюстрация «вывозного» эффекта

Новому правительству станет категорически необходимо не просто поддержать падающее наполнение бюджета, но и существенно расширить его возможности, чтобы хоть частично компенсировать рост стоимости жизни, поддерживать сохранение рабочих мест, организовывать дополнительную занятость. А такая необходимость неизбежно выводит на решительное реформирование внешнеэкономических отношений, выстроенных на политике невмешательства в «свободно складывающийся» внешний платежный баланс, «плавающем» курсе национальной валюты, опоре на иностранные инвестиции и заимствования, трансфертном ценообразовании при экспорте и оформлении сделок за пределами таможенной и банковской национальной юрисдикции.

В рамках таких применяемых уже четверть века правил, внешнеэкономическая деятельность, вместо локомотива социально-экономического развития, превратилась в еще одно, плюсом к критически недостаточной платежеспособности населения, узкое место сохранения стабильности в стране.