Казаки. Донцы, уральцы, кубанцы, терцы. Очерки из истории стародавнего казацкого быта в общедоступном изложении

По обычаю, султан утвердил это избрание особым фирманом. Как только обозначилось, что турки готовятся к войне, кошевой распустил слух, что запорожцев не оставят на месте военных действий, а выселят в Египет; потом, в тайне, стал склонять к переходу в Россию сначала куренных атаманов, наконец, и остальное товарищество. Большинство было согласно, но люди, за которыми на совести оставался какой-нибудь грех, а также беглые помещичьи крестьяне или бывшие военные поселяне наотрез отказались, потому что боялись держать ответ. Тогда на сходке кошевой смело объявил, что все вины будут им отпущены. В этом он был обнадежен письмом измаильского градоначальника генерала Тучкова. В величайшей поспешности запорожцы разобрали свою походную церковь, уложили ее в лодки, и, покинув большую часть имущества, вышли Дунаевцем в море, затем через Килийское гирло поднялись к крепости Измаилу. Представленные Государю Императору, запорожцы поверглись к стопам Его Величества, находившегося в ту пору при своей армии. Государь, приняв от кошевого грамоты и регалии, жалованные турецкими султанами, произнес следующие достопамятные слова: «Бог вас простит, Отчизна прощает, и я прощаю. Я знаю, что вы за люди!». Когда Государь спросил у кошевого, женат ли он и где его семья? Гладкий отвечал, что он холост.

В это время главная квартира русской армии была сильно озабочена переправой. Неприятельский берег казался так хорошо укрепленным, что не знали, где бы лучше сделать высадку. Государь обратился за советом к Гладкому. А так как запорожцы, кроме рыбной ловли, промышляли охотой, то они тотчас припомнили, что на том берегу есть место верст на 20 поросшее камышом, в роде плавни, где турки никак не могут ожидать высадки. Там, по их словам, поперек плавни тянется земляной вал, то поднимаясь, то опускаясь под водой, а в одном месте он расширяется в площадку, на которой можно собрать целую дивизию. Кошевой просил разрешения съездить, разыскать конец вала, где он упирается в берег. Гладкий с одним из куренных атаманов побывали ночью на том берегу, прошли до широкой поляны, обсаженной деревьями, потом, сделавши на камышах заметку, вернулись и просили доложить Государю. Чтобы удостовериться в справедливости их слов, Государь послал в следующую ночь одного из своих флигель-адъютантов: все оказалось верно. Тогда войска перенесли на руках 42 запорожских лодки как раз против указанного места, и в ту же ночь началась переправа дивизии Рудзевича. Часть запорожцев подвозила солдат, а остальные были расставлены вдоль вала для указания дороги. Дивизия Рудзевича двинулась с музыкой и барабанным боем в тыл ближайшей турецкой крепости Исакчи; в то же время дунайская флотилия, под начальством Гамалея, сделала фланговую атаку. Турки, пораженные ужасом, покинули крепость, которую Рудзевич сейчас же занял. Последний пришел в такой восторг, что объявил кошевому, что если он не будет сегодня полковником, то он, Рудзевич, не хочет быть генералом, отдаст свои эполеты Государю. Как тут приезжает флигель-адъютант с приказанием, чтобы кошевой на своей лодке и со своими гребцами прибыл к Государю. Осип Михайлович сел за рулевого, 12 куренных атаманов взялись за весла, и когда переехали в Измаил, Государь, оставив свою свиту, один вошел в запорожскую лодку и приказал опять грести в Исакчу. Здесь паша поднес ему ключи крепости, и здесь же Государь, вынув из чемодана полковничьи эполеты и Георгиевский крест, собственноручно навесил их Гладкому, а 12-ти куренным пожаловал знаки отличия военного ордена. На той же лодке Государь проехал к своей флотилии поблагодарить моряков за молодецкое дело. Из запорожцев был составлен пятисотенный полк под названием «Пешего Дунайского казачьего полка». Осип Михайлович Гладкий – командир полка, куренные атаманы назначены за офицеров. Казакам поручили наблюдать за исправностью моста, а Гладкий на все время войны был прикомандирован к главной квартире.