Казаки. Донцы, уральцы, кубанцы, терцы. Очерки из истории стародавнего казацкого быта в общедоступном изложении

В месте с защитой своей новой родины, черноморцы дрались на разных концах Руси с ее общими врагами. Не было ни одного случая, чтобы они не исполнили наряда, не пошли туда, куда их призывала державная воля. Еще при жизни блаженной памяти императрицы Екатерины черноморцы вырядили в Польшу два доброконных полка, под начальством опытных полковников Высочина и Малого; кошевой Чепега получил приказание заехать по пути в столицу. Здесь он был допущен к руке, после чего приглашен к царскому столу. За обедом Императрица прислала для него вина, по окончании стола, собственноручно наложила на тарелку персиков и винограду. С разрешения Государыни Чепега осматривал все царские покои, кунсткамеру, арсенал и прочие достопримечательности, как в Царском Селе, так и в Петербурге. Подобным вниманием старому запорожцу была оказана «великая честь». При отпуске Императрица благословила кошевого хлебом-солью, пожаловала саблю, украшенную алмазами, причем сказала ему на прощанье: «Бей, сынок, врагов Отечества». На царской кухне черноморцам, в числе прочей провизии, спекли пирог с рыбою в аршин длиною. В августе, через 2 ¹/₂ месяца похода, полки пришли на Волынь, где поступили под начальство Дерфельдена. Вместе с этим генералом они прошли боем до самой Праги, частью в авангарде, частью в арьергарде; бывали в разъездах, стояли на пикетах и во всех случаях отличали себя храбростью и мужеством; в их руки часто попадали целые польские банды. Под начальством великого Суворова черноморцы участвовали в общем штурме Праги. За успех этого последнего дела Че-пега получил генеральский чин и орден Св. Владимира II степени; всем офицерам Государыня пожаловала золотые знаки, а казакам – серебряные медали с надписью «За труд и храбрость». После того казаки еще год простояли кордоном и только в декабре 1795 года вернулись в Черноморию. Тут была объявлена война персиянам. Граф Зубов отписал кошевому, чтобы казаки были наряжены в поход самые отличные, способные отбывать не только пешую или конную службу, но привычные к морю, чтобы действовать на лодках. 26 февраля следующего года, Головатый, отслужив напутственный молебен, выступил в поход со своим тысячным отрядом. Тогдашний таврический губернатор Жегулин прислал своим любимцам черноморцам икону Спаса, 25 рублей на молебен да 200 рублей на горилку, чтоб они распили за здоровье «милостивого батька кошевого и его», т. е. Жегулина.

В Астрахани Головатый сел на суда и отплыл в Баку. По приезде сюда главнокомандующего, графа Зубова, черноморцы, по казацкому обычаю, встретили его под развернутыми знаменами, в лавах, при чем троекратно выпалили из ружей. Зубов был очень доволен. Он просил Головатого вписать его в списки черноморцев войсковым товарищем, а своего сына Платона полковым есаулом; всем участникам похода приказал выдать тройную порцию вина. Из Баку черноморцы отплыли на остров Сару против Талышинского берега, где им довелось отбывать больше морскую службу. Часть казаков под начальством Смолы ходила по Куре, доставляя в армию провиант; остальные забирали под руку Государыни персидские острова, рыбьи и тюленьи промыслы, помогали штурмовать персидские крепости и в то же время оберегали Талышинское ханство от набегов татар. Однажды казаки отбили на морском поиске несколько киржим[13], частью пустых, частью с товарами. Сильным порывом ветра одну киржиму, под командой лейтенанта Епанчина, отбило от прочих и понесло к неприятельскому берегу. На судне находились 10 черноморцев, из них еще двое больных, и армянские купцы с товарами.

С берега их заметили: около полутораста персиян выехало на верную добычу. Лейтенант Епанчин пересел с двумя матросами в лодку, посадив еще 4-х купцов, и отплыл с ними к стоявшему невдалеке нашему боту, а казакам приказал спасаться, как знают. Черноморцы не испугались, несмотря на то, что все армяне, бывшие в киржиме, залезли под палубу. Первым долгом они выбрали за старшего Игната Сову. Когда персияне выкинули на своих лодках красный флаг, Сова приказал распоясать одного армянина и поднять его пояс, также красного цвета. Персияне ответили градом пуль; казаки со своей стороны ударили из ружей, «с уговором: без промаху», причем уложили всех персидских старшин, потом стали выбивать «пидстарших панкив». Персияне сразу притихли, многие со страху попрятались за борт. Так, не солоно хлебавши, повернули они к берегу. «Еще казацкая слава не сгинула, – писал Головатый, – если 8 человек могли дать почувствовать персиянам, що в черноморцив за сила!»