Казаки на Амуре

Уже на следующий день были получены сведения о действиях бунтовщиков. Приехали с ясаком туземные князья и прислали с рабами 100 соболей, не решаясь сами близко подходить к русским. Хабаров через толмача призывал их и уговаривал отвести Терентья Ермолина в Китай, на руки им его давал, но те отвечали: «Как нам к вам ехать? Вы обманываете! Сказал нам толмач, что вы хотите нас перехватать и нам он правду сказал: он велел всем нам, даурам и джючерам, отъехать; да и ноныче ваши люди поплыли вниз и нашу землю громят. Какие от вас послы! Отнюдь мы к вам не идем да и послов ваших не возьмем».

Хабаров простоял на том месте полтора месяца, занимаясь набегами и грабежами в окрестностях. «Летом по той реке Амуру ходим и тех иноземцев к Государеву Величеству призываем, а непослушных и непокорных тех громим; а к зиме сплывем вниз», – писал он в августе.

Осенью Хабаров действительно сплыл вниз. Он хотел догнать отъехавших от него бунтовщиков и заставить их вернуться под его власть. Последние погромили по пути гиляков, забрали аманатов и среди Гиляцкой земли поставили острог с башнями, тарасы[9] зарубили и щебнем посыпали. Засев в этом городке, они рассчитывали собирать ясак с покоренных ими гиляков. 30 сентября к городу подъехал Хабаров, но Костька и его товарищи, опасаясь с его стороны «озорничества», приняли меры предосторожности; тогда Хабаров приступил к правильной осаде неприятельской крепости: поставил небольшое зимовье об одну улицу, учинил раскаты и вкатил на них пушки. Гиляков, приезжавших с ясаком, он не подпускал к острогу, и приказывал отгонять. Толмачи говорили дикарям: «Что это, вы, мужики, ездите к ворам и им ясак даете? Мы их, воров побьем и князцов ваших, которые у них в аманатах, повесим!» Очевидно, главной причиной раздражения Хабарова против своих бывших товарищей было то обстоятельство, что он видел в них конкурентов в сборе ясака.

Построив зимовье, Хабаров принялся бомбардировать чужой острог и стрелял по нему из пушек и из ружей с раннего обеда и до вечера. Бомбардировка не дала, однако, никаких серьезных результатов, и Хабаров приказал делать щиты для штурма. Осажденные, сознавая безвыходность своего положения и видя военные приготовления врагов, посоветовались между собою и сдались на милость победителя под условием, что их не убьют и не ограбят. Но тотчас после сдачи Хабаров заковал в железо зачинщиков, остальных жестоко избил батогами, некоторых даже до смерти, а имущество их захватил себе. Самый острожек он распорядился сломать и сжечь на дрова и на угли.

Зиму Хабаров провел в своем зимовье, продолжая грабить туземцев. Впрочем, набег, произведенный им на один из больших гиляцких улусов, окончился полной неудачей. За это он зверски убил гиляцкого аманата князца Мингалчу, служившего проводником: пересек его надвое пополам. Это был уважаемый во всей Гиляцкой земле старик, и убийство его вызвало волнение среди инородцев.

* * *

Когда наступила весна 1653 года, Хабаров разорил свое зимовье и поехал опять вверх по Амуру, захватив с собой гиляцких аманатов. Гиляки с криком и плачам ехали в лодках за русскими судами, увозившими их соплеменников. По пути казаки разоряли улусы и рыбные ловли гиляков.

В общем итоге третий год продолжался грабеж и разорение Приамурья, но нельзя еще было говорить о прочном завоевании страны. Поездки летом вверх и вниз по Амуру, зимою сбор ясака из поставленных на время острожков – к этому, в сущности сводилась деятельность охочих людей Даурской земле. Ясно было, что Хабаров и его вольница могли с успехом совершить опустошительный набег, но без содействия правительства не умели, а может быть и не хотели приступить к устроению захваченной области. Это понимали и в Москве.

В августе Хабаров с своими полчанами находился у устья Зеи, когда приехал к нему присланный из Москвы дворянин Дмитрий Зиновьев. Он привез всему войску и его предводителю от имени царя золотые медали в награду за совершенные подвиги, но одновременно он заявил, что ему поручено всю Даурскую землю досмотреть и ведать самого Хабарова. Иначе говоря, организатор похода был устранен от командования. Такой поворот дела явился результатом жалоб торговых людей на насильственные действия Францбекова и Хабарова. Последний узнал, что сам Францбеков, его постоянный покровитель и участник в прибылях его предприятия, смещен и отдан под суд. Он стал требовать у Зиновьева предъявления Царского указа, на основании которого он хотел отрешить его от должности. Зиновьев рассердился, побил его и подрал за бороду. Недовольные, которых было немало в войске, поспешили, с своей стороны, предъявить целый ряд обвинений своему бывшему начальнику, и Зиновьев повез Хабарова в Москву почти как арестанта. Перед отъездом он назначил приказчиком на его место служилого человека Онуфрия Степанова и отпустил в Китай Терентья Ермолина а посланниках, поручив его заботам братьев князя Тоенчи; впоследствии в юртах у туземцев русские нашли вещи, принадлежавшие Ермолину и его товарищам, и по этим признакам узнали, что они были предательски умерщвлены.