Казаки на Амуре

«А не дай, Боже, напредки бывать!
На славной Амуре реке
крепость поставлена,
а и крепость поставлена крепкая!»

Трофеями казаков оказались 730 пушечных ядер в 1½ фунта весом и больше каждое и большое количество зажигательных стрел, с надписями на китайском языке.

Победа, однако, не улучшила положение казаков. Страна была разорена опустошением, произведенными русскими погромами, остатки населения перешли на китайскую территорию; хлеба не было, запасы пороха и свинца вышли. «Хлебных запасов в войске ноне нет нисколько, – писал в июне 1655 года Степанов в Якутск, – и сами ныне живем в Комарском острожке с великою нуждою и питаемся травою и кореньем; а что было хлебных запасов, и то в осадное время издержали… Холодны и голодны и во всем нуждаемся, и пороху в Государевой казне на великой реке Амуре нет же нисколько, и оберегать острожек, Государеву казну и своих голов стало нечем; а богдойских всяких воинских людей под нами близко есть много, дауров и джючеров и иных народов, которые под богдыхановою властью, и нам, холопам Государевым, не дают нигде прочно поселиться». Приходилось то и дело отсиживаться в городе от постоянных нападений со стороны инородцев. Продовольствие доставали грабежом: каждое лето производили набеги, брали хлеб с полей «за боем и дракой».»Живем побегаючи летнею порою, – как выразился тот же Онуфрий Степанов, – а люди нам стали невмочь, потому что их стало многолюдно, а нас мало; а бой у них, у воинских людей стройные, огненный: пушки да пищали». Полуголодное существование среди постоянных опасностей отражалось на общем настроении войска: начались недовольства и пререкания, многие перестали слушаться Степанова, грозились от него уйти и действовать сами за себя; «от их бунтов, – по его словам, – жить стало тяжело и не в мочь».

Маньчжурские воины династии Цин

Тяжесть положения усугублялась тем, что в Москве правительство никак не могло прийти к какому-нибудь определенному решению относительно Амура. Хабаров, как мы видели, был осыпан милостями, но совершенно устранен от дальнейшей деятельности в Даурской земле. В первую минуту правительство думало снарядить большую армию в несколько тысяч человек для покорения Приамурья, но когда сделалось известно про недоразумения, возникавшие с китайцами из-за сбора дани с дауров, перспектива войны с могущественной Китайской империей испугала Москву. С другой стороны, при невыясненности отношений с Китаем, было ясно, что мало завоевать страну; надо будет для сохранения захваченной территории держать впредь очень большие гарнизоны в приамурских крепостях, а это будет дорого стоить. Все эти соображения заставили отказаться от первоначального плана немедленного завоевания Амура. Вместо этого, бывшему енисейскому воеводе, Афанасию Пашкову было предписано основать на верховьях притока Амура-Шилки, на реке Нерче, город – будущий Нерчинск, откуда предполагалось очень постепенно произвести покорение всего Приамурья. Уклоняясь от трудных военных задач в Даурах, московское правительство все-таки не хотело выпустить из рук немедленных выгод, проистекавших от господства казаков на Амуре и всячески поощряло всяких служилых и охочих людей к походам и сбору ясака с здешних инородцев. Оно, в сущности, оставляло всех этих добровольцев без всякой помощи, но не хотело препятствовать им в их предприятиях.

Маньчжурский воин. XVII в.

Понятно, что одними своими силами казаки удержаться на Амуре не могли. Отдельные партии искателей приключений, правда, появлялись вновь из сибирских городов: одни присоединялись к Онуфрию Степанову, другие грабили за свой счет, подвергаясь всевозможным опасностям. Раз, например, одна такая партия в 30 человек была поголовно истреблена гиляками; казаки Степанова тои дело находили в юртах туземцев вещи убитых соотечественников, а на плесах – сожженные и порубленные русские лодки. Другие присоединялись к войску Онуфрия Степанова, которое вместе с такими вновь присоединившимися охочими людьми достигло постепенно численности около 500 человек.

Чертеж реке Амуру Хабарова