Казаки на Амуре

Вновь прибывшие воеводы произвели допрос пленников; толмачи, «русские изменники, которые изменили русским Государям в прошлых годах», спрашивали их перед воеводами, зачем они не сдались богдыхану, как прочие их товарищи? Они отвечали, что побежали в Албазинский острог с вестью и больше ничего не говорили. Тогда один из воевод приказал, как им пояснили толмачи, казнить их смертью за побег, но второй воевода сказал, что казнить их не надо. На следующий день, наложив им на руки деревянные смыки, обоих посадили на лошадей и повезли на Наун; путь продолжался девять дней. После остановки на Науне, повели дальше «в Китайское государство» и через десять дней доставили в какой-то город (в какой, они не знали) и посадили, не снимая смыков, в тюрьму. Назавтра из вывели из тюрьмы и поставили перед богдыхановым братом и китайскими сановниками и опять допрашивали об их побеге; они отвечали то же, что и прежде. После допроса их кинули обратно в тюрьму, и в ней они протомились целых семь недель в самых ужасных условиях: их держали впроголодь, кормили через день, и то давали только немного вареного риса. В тюрьму к ним приходил тайком один из русских изменников, служивших богдыхану, Пахомка Степанов Корноух и сообщал им новости; это было единственное для них развлечение. Он рассказал им, что Гришка Мыльник собирается приняться за свое старое ремесло и завести в Китайском государстве мыльницы и мыло варить, и принес им от него грамотку для передачи в Албазин казакам. Он же поведал им, что богдыхан собирает большое войско и часто производит смотры и ученья, но не мог сказать, против кого назначаются эти войска. Наконец, пришли от богдыхана люди, вынули заключенных из тюрьмы и вручили им «лист богдыханов» (т. е. грамоту), с приказаньем передать его в Албазине приказчику. Затем их тою же дорогою повезли обратно на Амур, таким же образом, верхами и в смыках на руках; лошадей сменяли на почтовых станциях, которых по наблюдениям невольных путешественников приходилось по четыре на день.

По пути им пришлось проехать через семь городов; эти города, насколько они могли видеть, были, впрочем, в жалком полуразрушенном состоянии: строение было плохое, стены во многих местах развалились, маленькие пушечки (в аршин[14]) длиною валялись на земле без станков.

На пятнадцатый день их привезли на левый берег Амура в только что построенный китайцами несколько выше устья Зеи, город Айгун[15]. Для постройки этого города и был, в сущности, прислан императором тот флот, с которым так несчастливо встретилась экспедиция Гришки Мыльника. Вновь сооруженный город был окружен земляными насыпями, обложенными дерном, в сажень вышиною и рвом той же глубины; со стороны суши был набит чеснок, вышиною ниже пояса, а шириною аршина в три. В проезжих воротах Мишка и Ивашка видели две большие пушки, длиною в ½ сажени, в станках на колесах; в других воротах – тоже. На берегу на катках лежали суда, очевидно те самые, которые входили в состав флота, встретившегося с Гришкою. В городе было много ратных людей. Словом, под боком у Албазина китайцы построили большую и хорошо снабженную крепость, из которой вполне удобно было начать завоевание северного Приамурья. Подержав наших пленников в Айгуне сутки за караулом, их затем отпустили в Албазин без провожатых.

Прибыв в Албазин, Мишка и его товарищ вручили Ивану Войлошникову «лист» богдыхана. В нем оказалось обращение к албазинским казакам с убежденьем сдаться. Войлошников собрал всех жителей Албазина и прочел им китайскую прокламацию вслух. Собравшиеся, выслушав, закричали: «Нечего тому обманному письму верить! Волен в том Господь Бог и Великие Государи, а из Албазина от казны Великих Государей мы не побежим, а сколько хватит пороха, будем с неприятелем биться и рады за Великих Государей умереть, а острога не покинем!» Но горькое сомнение закрадывалось в души при мысли, что в Албазине в казне «порохом и свинцом, и оружием, и пушками гораздо скудно».

Между тем, китайцы торопились использовать одержанный ими успех. Они сожгли покинутые русскими Долонский и Селенбинский остроги и разорили прочие остроги на Зее. Оставалось завладеть главным стратегическим пунктом русских на Амуре – Албазином. Продвижение китайцев действовало возбуждающе и на окрестные племена тунгусов, лишь из страха плативших тяжелый ясак русским. Дань, которую с них требовали китайцы, была значительно легче, и они мечтали стряхнуть с себя русское иго. Они стали нападать на небольшие партии казаков и избивать их. Мишке и Ивашке показывали в Айгуне русскую пищаль, взятую тунгусами у убитого ими казака и принесенную ими китайцам.

В Албазине ждали появления китайских войск с часу на час. 1684-й год прошел, впрочем, сравнительно спокойно, хотя в июле под городом показались китайские разъезды, убили и захватили в плен несколько человек и разграбили одну деревню.