Казаки на Амуре

«Воровские изменники» схватили их, били, отняли ружья и порох, рыболовные снасти и пленников, доставшихся им по разделу; связав держали в деревянных колодках и стояли над ними с копьями и ружьями из опасения, чтоб они не дали вести в Тугурский острог Петру Аксентьеву. Для захвата Тугурского острога был отправлен передовой отряд из 21 человека. Едва он приблизился к острогу, как гарнизон, который с уходом Дм. Мокрошубова состоял всего из 5 человек, изменил и перешел на сторону воров: казак, стоявший на карауле, отпер им ворота, и все казаки, бывшие в острожке, вышли к ним навстречу. Победители вступили в острог, связали Петра Аксентьева и хотели даже его утопить, забрали аманатов, разломали «казенку»[13] и разграбили Государеву денежную казну и имущество приказчика. После чего Ганька Фролов и Мокрошубов, захватив с собой тугурских аманатов, повернули обратно на свое зимовье на Амгун; к ним присоединилось три казака из Тугурского острожка.

На этом кончились все успехи разбойничьей экспедиции. На Амгуне они находились на территории, принадлежавшей китайцам, и последние не могли, конечно, равнодушно глядеть на хозяйничанье наших удальцов. Они стали перехватывать отдельные небольшие отряды казаков и избивать их. Невозможно даже было дать знать о себе в Албазин. Так перебито было 11 человек; в том числе погиб и Дмитрий Мокрошубов. С другой стороны Петрушка Карпов и его сторонники ушли в Тугурский острог к Петру Аксентьеву. Некогда многочисленный отряд таял с каждым днем. Сидя в своем зимовье, служилые люди продолжали, однако, собирать ясак, а промышленники ходили ловить соболей.

15 октября на зимовье напали гиляки и ачаны, которых они незадолго перед тем сами громили; дикарей собралось больше 300 человек; зимовья они, правда, не взяли. Но побили шесть человек, застигнутых на рыбных ловлях, забрали в плен ясачных тунгусов с женами и детьми и отбили пленников, которых русские раздавали на прокормление жившим кругом зимовья инородцам, и казаки не в состоянии были им помешать. Ко всему прочему присоединился недостаток в продовольствии; четыре человека умерло с голода. Надо было думать об обратном пути, но идти в Албазин не посмели: боялись китайцев, так как тунгусы уверяли, что началась война, и что китайцы напали на Албазин. Приходилось идти на Якутск через Тугурский острожек, иначе говоря, принести повинную.

Недалеко от Тугурского острожка к Гаврилу Фролову и его товарищам явился служилый человек Ивашко Голытин, посланный к ним от нового тугурского приказчика Ивана Щепотнина. Сам Щепоткин не решился выйти к ним на встречу; он, помня опасность, которой подвергся его предшественник Аксентьев, «забоялся смерти» и остался в острожке; и вот Ивашко Голытин вызвался с риском для жизни, пойти и попробовать уговорить «воровских изменникоа» подчиниться, целовать крест Государю, отдать аманатов и выдать беглых якутских казаков. Ему тем легче удалось «ласкою и приветом» убедить мятежников повиноваться, что сами они были в безвыходном положении, отрезанные китайцами от Албазина. Гаврила Фролов явился в острог и беспрекословно выдал как отбитых у Аксентьева аманатов, так и тех, которых сам взял на Амгуне и сам пошел служить в Якутск. После сдачи отряд распался: кто остался служить в Тугурском остроге, кто обосновался в соседнем Удском остроге для прокормления; кто запросился обратно в Албазин; часть промышленников пошла из Тугурского острога в Удский острог в лодках «морем окияном», находя, что это ближе, чем сухим путем. В Якутск Фролов добрался всего с 28 товарищами.

VI. Китайская война

Вторичное появление на Амуре русских служилых людей встревожило китайцев. Такой могущественный Государь, каким был царствовавший с 1662 года в Китае Император Кан-си, сын Шуньчжи, не мог, конечно, примириться с присутствием чужеземцев на территории, которую он считал себе подвластной и еще менее – с разбойничьими набегами на его собственные владения.

В марте 1681 года в Албазин прибыли два китайских офицера и заявили приказчику Якову Евсевьеву, что в пяти днях конного пути от Албазина стоят трое воевод, приехавших от богдыхана, «неведомо для каких переговорных речей», и желают его видеть. Приказчик без Государева указу ехать для переговоров не решился, но отпустил с китайцами пятерых служилых людей, исключительно для информации. Когда об этом осведомился Федор Воейков, он поспешил послать от себя к китайским воеводам нерчинского казака Юшку Алексеева «для подлинного проведывания». Посланец воротился в сентябре и привез ответ, что богдыхан требует свести с устья Зеи Долонский острог; иначе будет война.