Казаки в Персии 1909-1918

В первых числах октября 1914 года 1-й Лабинский генерала Засса полк был переброшен в город Игдырь и вошел в состав 2-й Кавказской казачьей дивизии генерал-лейтенанта Абациева⁶⁷⁷, которую составляли: 1-й Лабинский (полковник Рафалович), 1-й Черноморский (полковник Филиппов⁶⁷⁸), 3-й Черноморский (войсковой старшина Кравченко) полки Кубанского Войска и 3-й Волгский (полковник Тускаев⁶⁷⁹) полк Терского Войска и 1-я и 5-я Кубанские казачьи батареи (по б полевых орудий). Дивизия была влита в Эриванский отряд.

19 октября в 5 часов утра через Ахбуласский перевал одним из первых перешел в пределы Турции разъезд сотника Бабиева. Младшим офицером 3-й сотни, а с болезнью есаула Суржикова — командиром ее, выступил он на Кавказский фронт. Всю войну, до чина войскового старшины, командовал он своей 3-й — «лихой» сотней, известной, пожалуй, на всем Турецком (как называли его сами казаки) фронте и давшей полку наибольшее число казаков — георгиевских кавалеров.

«Первая атака полком у села Мысун. Короткая схватка, изрублено 200 турок, остальные сдались. У Лабинцев убито 6 казаков. Затем Кара-килиса, берег Евфрата, полностью занята Алашкертская долина. Стычки с курдами-гамидийцами (курды-хамидие призывались на тех же основаниях, как и у нас казаки, давая конные полки и несколько батальонов легкой пехоты, форма кавказская. — П. С. /К/.). В ноябре турки начали проявлять активность со стороны Дутаха. Части турецких дивизий, составленные из арабов, заняли Клыч-Гядукский перевал. Спешившись, полк вел наступление под огнем противника, в снегу по пояс. Скоро все промокли, в темноте взобрались на горные террасы. Мороз, северный ветер, началась снежная буря. Казаки окоченели. Их оттирали спиртом, поили коньяком и ромом — запасом-подарком мирного времени из немецкой колонии Еленендорф. Этими средствами многих спасли» (из военных дневников М.А. Фостикова, полкового адъютанта

1-го Лабинского полка в 1914—1915 годах).

Началась зима. День за днем, месяц за месяцем проходили в постоянных боях с регулярными турецкими частями и многочисленными курдами, защищавшими свою землю. Прекрасно знавшие гористо-пересеченную местность, на маленьких, прытких лошадях без вьюка, подкованных во всю лопасть копыта сплошным «пятаком» железа, курды спокойно скакали полным карьером по камням, что казакам было недоступно.

В ночь с 10 на 11 февраля 1915 года сотник Бабиев и начальник пулеметной команды дивизии подъесаул Борисенко⁶⁸⁰ с шестью казаками по глубокому снегу прошли сторожевое охранение противника и дошли до вершины, командующей над перевалом. С захватом этой вершины нашими частями турки должны были очистить перевал. Это и произошло в следующую ночь, которой восемь разведчиков, сообщив в полк, дожидались в тылу у неприятеля в страшных зимних условиях, Было захвачено 2 горных орудия и 200 снарядов⁶⁸¹ (по Георгиевскому статуту Бабиеву за этот подвиг полагался орден Святого Георгия 4-й степени, но Георгиевская дума отклонила представление, кажется, по причине того, что орудия были на вьюках).

У Бабиева была прекрасная команда конных разведчиков. Они ходили в тыл к туркам, часто по многу дней командир полка не имел от них донесений, предупреждая храброго офицера: «...в бой без крайности нигде не вступайте, помня Вашу задачу разведки»⁶⁸². И чаще других в журнале боевых действий полка, в авангарде с поисковым разъездом или в арьергарде с сотней для сдерживания противника при отходе Лабинцев, стояло одно имя — Бабиев.

В ночь с 16 на 17 февраля сотник Бабиев с полусотней прошел в селение Севик, где, спрятав лошадей, расставил людей в селении, поджидая противника. Около 8 часов утра подошел значительный, в три партии, неприятельский разъезд. Пропустив дозор внутрь селения, казаки открыли стрельбу, четыре гамидийца были убиты, баш-чауш (фельдфебель) и несколько лошадей захвачены, полусотня бросилась преследовать противника. У казаков обошлось без потерь⁶⁸³.

Ф.И. Елисеев вспоминает о встрече с Бабиевым на фронте зимой 1915 года:

«Впереди, на позициях, стоит 1-Й Лабинский полк. Глубочайший снег и сильнейший мороз. Казаки в овчинных полушубках, сверху бурки. Башлыками закутаны, замотаны головы, оставив щель для глаз.

— Как же тут в такой жестокий холод воевать? — думалось...

Во мгле что-то обозначилось, вроде пятна-сельца курдинского. Еще

ближе — обнаруживаем строй казаков, одетых только в черкески.

— Смир-рно!.. Господа оф-фицеры!