Казаки Золотой Орды

Ногайцы называли пришельцев севрюками и сары-азманами, которые положили начало возрождению казачьей жизни на Дону, но их имя вскоре вышло из употребления, и восторжествовало единое для всех обитателей Дона – казаки. Постепенно исчезли также и иные названия и прозвища – бродники, козары, торки, берендеи, чёрные клобуки и т. п. Дольше других держалось принятое у русских наименование донские черкасы. К 1549 г. на берегах реки выросли городки, и с тех пор население Дона непрерывно пополнялось казаками с севера, остатками черкасов-казаров с кавказских предгорий и черкасов – чёрных клобуков с Днепра{336}.

К концу XVI века Казачья Республика представляла собой мощное военное и суверенное политическое общество, готовое меряться силами с турецким султаном. С Московией донские казаки установили отношения взаимной поддержки. Хотя московским правителям была и не по душе их независимость, но с этим приходилось мириться. К тому же до возвращения на Дон сто лет казачьи станицы выполняли пограничную сторожевую службу московским князьям и стали для Москвы значительным военным, экономическим и социальным фактором. Ей приходилось мириться с существованием этих «федератов», признавать их права и обычаи, льстить их самолюбию, называя Великим войском, принимать их послов с честию наравне с другими иностранцами и даже высылать им более или менее регулярно дары – «жалованье»{337}.

В сущности, Москва с казаками поступала так же, как за тысячу лет до этого делали императоры Восточной Римской империи по отношению к федератам из готов или гуннов. И далеко не всегда федераты согласовывали свои действия с «работодателями»…

В 1549 г. ногайский князь Юсуф жаловался Ивану Грозному: «Холопи твои, нъхто Сары Азман словет, на Дону в трёх и четырёх мъстах городы поделали… да наших послов… и людей стерегут да разбивают». Иван IV на это отвечал: «А что еси писал, наши холопи Сары Азман ваших гостей побили, и те наши холопи в вашей землЪ… убЪжали в поле»{338}. То есть сары-азманы в то время не особо руководствовались распоряжениями московского правителя.

В дельте Северского Донца был построен городок Раздоры. С его основанием вплоть до 1622 г. здесь находился центр казачьего речного государства. В Раздорах собирались круги, размещалась администрация и главная квартира войска. После 1622 г. центр перенесли на Казачий остров, ближе к Азову.

В документах середины XVI в. упоминается Яицкое казачье войско. Его составляли казаки, со времён Золотой Орды стоявшие на реке Яик (Урал) пограничной стражей.

В низовьях Терека образуется Терское войско из донских и волжских казаков под предводительством атамана Андрея Шадры[55]. К ним присоединятся гребенские казаки, пришедшие на Нижний Терек с гор (гребней). Когда в 1282 году татарский баскак Ахмет вывел крупную группу пятигорских казаков (черкас), которые основали на реке Днепр город Черкасы, значительная часть их оставалась в горах. Видимо, к кому-то из них обращался за помощью хан Улуг-Мухаммед весной 1445 г. для похода на Москву: «…послали в Черкасы по люди», к ним пришли 2000 казаков»{339}. После покорения турками части Кавказа в середине XVI в. начинается массовое переселение гребенских казаков-христиан за Нижний Терек. Они обязались служить Ивану Грозному, за что тот признал их право на земли по Нижнему Тереку.

В 1527 году Сигизмунд Герберштейн писал о черкасах пятигорских – «христианах славянской речи» – как об опытных мореходах, владевших морской навигацией. С их приходом на Днепр начинаются морские нападения на далёкие берега Турции. Тогда казаки-моряки оказались на Дону новыми людьми, и это было замечено в Москве{340}.