Казанова

В ноябре 1767 года Джакомо Казанова, вероятно, уже забыл, вернее, решил покрыть забвением старую и некрасивую оккультистскую историю с госпожой д’Юрфе, однако маркиза и ее семейство, изрядно обобранные, ничего не забыли. Однажды, спокойно сидя на концерте, он услышал, как один молодой человек поносит его, утверждая, что он обошелся ему по меньшей мере в миллион. Джакомо тотчас пригрозил этому горячке, который захотел с ним драться, – это был племянник маркизы. Через день кавалер ордена Святого Людовика передал ему тайный приказ, подписанный королем, по которому ему предписывалось покинуть Париж в двадцать четыре часа и королевство – в три недели, по той единственной причине, что так угодно его величеству. Казанове не нужно подробных объяснений. Он знает, что бывает в подобных случаях. Надо торопиться. По счастью, у него все-таки остались друзья во французской столице. «Княгиня Людомирская, бывшая тогда в Париже, дала ему рекомендательное письмо к графу д’Аранда, главе испанского правительства, а маркиз де Каррачиоли, верный друг, снабдил его рекомендациями к князю де ла Католика, неаполитанскому посланнику в Мадриде, к герцогу де Лоссада и к маркизу де Мора Пиньятелли», – сообщает Ривз Чайлдс. При таких условиях можно надеяться, что все двери будут перед ним раскрыты, что ему окажут теплый прием и что его пребывание в столице Испании пройдет как нельзя лучше. Более того, у него есть паспорт, подписанный самим герцогом де Шуазелем, все еще министром, что позволяет ему располагать по своему усмотрению почтовыми лошадьми.

19 ноября Казанова отправляется в дорогу. Орлеан, Шантелу, Пуатье, Ангулем, Бордо, Сен-Жан-де-Люз, Памплона, Агреда, Гвадалахара, Алкала де Хенарес – и прибытие через ворота Алкала в Мадрид, где он поселился в меблированных номерах «Французского кафе», на улице делла Крус, неподалеку от площади Пуэрта-дель-Соль. Если он думал, что его примут с распростертыми объятиями благодаря рекомендательным письмам, то ему быстро пришлось разочароваться. Граф д’Аранда, глава государственного совета Кастилии, самый могущественный человек в государстве после короля Карла III, принял его весьма холодно. Без всякого сомнения, он навел справки по поводу Казановы, узнал, что это авантюрист, и задумался над целью его приезда. Со временем, занося себе в актив заключения в тюрьму и высылки, Казанова «прославился» на всю Европу, и его репутация, опережавшая его повсюду, куда бы он ни направлялся, заранее тревожила власти. Граф д’Аранда поспешил отклонить его предложение услуг и посоветовал ему, если он хочет составить состояние, обратиться к послу Венецианской республики. Если этот визит ничего ему не даст, учитывая его побег из Пьомби, значит, так тому и быть. Тогда остается только развлекаться, посоветовал ему граф. Разумеется, таким образом его попросили больше не устраивать скандалов и жить спокойно. Тогда Казанова нанес визит неаполитанскому послу, который сказал ему то же самое. Маркиз де Мора и герцог де Лоссада тоже любезно посоветовали ему развлекаться. Ему ничего не оставалось, как написать венецианскому послу, чтобы объяснить свое положение.

На следующий день к Казанове явился некий граф Мануччи, венецианец, очень красивый юноша, проживавший у посла и желавший поговорить с ним частным образом, не принимая его открыто. Очевидно, что он не хотел себя публично скомпрометировать с таким неудобным человеком, как Джакомо. Шутка или циничная насмешка жизни! Казанова вскоре понял, что этот очаровательный молодой человек – не кто иной, как сын проклятого Жан-Батиста Мануччи, служившего шпионом инквизиции и укравшего его магические книги, чтобы его упрятали в Пьомби. Как же он тогда называет себя графом, если его отец был всего лишь бедным постановщиком, а мать – дочерью камердинера в доме Лореданов? Мануччи искренне признался, что обязан этим титулом только грамоте, полученной от курфюрста Пфальца. И поскольку склонности посла Мочениго были хорошо известны всему Мадриду, признался без обиняков, что он – его противоестественная любовница. Он уверил Казанову, что сделает все, что в его власти, чтобы ему помочь, «а я не мог желать ничего другого, ибо подобный Алексис был создан для того, чтобы добиться всего, чего хотел, от своего Коридона» (III, 576). В будущем этот миньон горько пожалеет о том, что доверился Джакомо Казанове и поверил ему столь интимные тайны.