Каждая сыгранная нота

Во второй части происходит резкая смена настроения. Наступает черед величественного марша, мощного, громкого, помпезного, быстрого, крайне сложного для исполнения. В сознании Ричарда прокручивается вся его профессиональная карьера. Кёртис, Консерватория Новой Англии, престижные концертные и симфонические залы, всемирно известные дирижеры, оркестры, фестивали, сольные концерты, публика, овации стоя, пресса и восторженные отзывы. Прекрасная была жизнь. Но так быстро пронеслась.

Доктор Коннорс проверяет жизненные показатели Ричарда и поясняет свои последующие действия.

— Готовы?

Ричард смотрит на Грейс. Билл замечает это и протягивает ей руку, приглашая подойти поближе, присоединиться к их кругу. Она жмется к матери.

— Я здесь, пап. — Грейс выглядит испуганной. — Люблю тебя.

Ричард моргает, давая понять, что тоже ее любит. Мысленно молится, чтобы не в последний раз услышать эти ее слова.

Доктор Коннорс встает перед Ричардом, наклоняется к его лицу и отклеивает пластырь.

— Ладно, на счет три. Раз, два, три!

Коннорс резко дергает за конец трубки, и та выскальзывает из Ричарда на неожиданную длину: процедура оказалась столь же по-звериному грубой и неприятной, как и введение трубки. Но трубка удалена, и все в ожидании смотрят на Ричарда. Никто, включая его самого, не дышит.

А тем временем звучит третья часть. Мелодия торжественная, примирение. На его лице маска для БиПАПа, но воздух все еще не поступает. Вентилятор хранит безмолвие. Ничего не слышно — только Шуман в исполнении Ричарда. В голове начинает шуметь, палата будто сжимается. Он удерживает все свое внимание на Грейс, Карине, Билле и музыке, и внезапно границы между отзвуками нот и людьми в его палате исчезают. Он не хочет их оставлять. Он хочет продолжать слушать, звучать, дышать, быть.

Он хочет еще нот. Еще одну часть. Чуть подольше. Он не хочет умирать в отделении интенсивной терапии.

Его легкие взывают к диафрагме и мышцам брюшной полости, ищут, умоляют. Он извлекает финальные ноты шумановской Фантазии медленнее, тише, с надеждой, точно шепчет молитву Богу. В наступившей тишине все в палате и легкие Ричарда ждут ответа.

Глава 33

Сегодня уже третий день, как они дома. Два дня назад Джинни с разрешения Ричарда начала его отлучение от БиПАПа. Дышит он очень поверхностно, но все-таки дышит. Несмотря на затрудненное дыхание, непохоже, чтобы он беспокоился или мучился. Джинни регулярно вводит ему дозы морфина и ативана от тревожности. В Ричарде столько седативных, что он то приходит в сознание, то отключается и бо́льшую часть времени спит. Карина гонит от себя мысли о том, надолго ли его хватит. Они сами лезут в голову, хотя думать так нехорошо…

После благополучного прибытия домой Карина с Биллом перекатили медицинскую кровать Ричарда в гостиную, чтобы он мог быть рядом со своим роялем. Грейс с постельным бельем и подушкой перебралась на диван. Она до сих пор, а время уже обеденное, не вылезла из пижамы и сейчас работает за ноутбуком, печатает какой-то учебный доклад. Спит Грейс на диване, не выпуская отца из зоны видимости ни днем ни ночью, ожидая конца. Они все ждут.

В доме пугающе тихо. Телевизор не включают. Карина на неделю отменила свои уроки и уже три дня не выходит из дома. Они существуют вне времени, укрывшись за стенами гостиной, ничего не знают о ситуации в мире и прислушиваются к слабому, прерывистому звуку упорного дыхания Ричарда.

Не сказать что Карина нужна дома. Дел сейчас особых нет. Она готова взвыть от сидения взаперти и с удовольствием выбралась бы на утреннюю прогулку с Элис, но не рискует покидать дом. Ричард может даже не прийти в себя, когда это случится, но она чувствует, что ей необходимо быть здесь. Уж это она должна для него сделать. А может, и для них обоих.

Джинни приходит каждый день часа на два, чтобы проконтролировать положение дел, отследить изменения в состоянии Ричарда и заодно ввести лекарства. Она ушла всего несколько минут назад. Билл появляется по вечерам. Ухаживает за Ричардом и составляет Карине компанию. Он должен прийти через пару часов.

Карина уточняет время. Обычно в этот час она кормила Ричарда. Но теперь вводит ему шприцем воду через гастростому и закрывает крышечку порта. Два дня назад Ричард оказался в сознании во время визита Джинни. Она спросила его, хочет ли он прекратить питание. Он моргнул. Тогда она спросила, хочет ли он прекратить БиПАП-терапию. Он моргнул.

У него пневмония, но лечение от нее он больше не получает. Его парализованное тело весом сто десять фунтов накачано морфином и ативаном. Он не ест уже два дня. И все же какая-то его часть продолжает цепляться за жизнь.

— Я в душ, — сообщает Грейс.

— Хорошо, милая.

Карина садится в кресло, стоящее рядом с кроватью Ричарда. Пока он спит, она рассматривает его лицо. Щеки под неровно отросшей бородой ввалились. Шесть дней без бритья, с тех самых пор, как его в срочном порядке госпитализировали. Губы растрескались и покрылись корками. Волосы и ресницы все еще черные и красивые.