Каждое объятие (ЛП)

Если нужно было буквально проанализировать объятие, существовало несколько аспектов, которые следовало учитывать: силу, продолжительность, поверхность контакта, намерения. Наиболее распространенным намерением, согласно базе данных, являлся комфорт.

И здесь я столкнулся с первой проблемой.

Я не верил, что намерение Джима состояло в том, чтобы успокоить меня. Во время инцидента с Нарадой, Нийота, в разное время, явно пыталась это сделать, но мы тогда ещё состояли в романтических отношениях. Очевидно, что здесь параметры не были применимы: я был совершенно уверен, что у Джима не было романтического интереса ко мне, несмотря на его частые шутки и случайные предложения, комплименты моему привлекательному физическому состоянию или сексуальным успехам (некоторые из которых я даже не знал, пока не был информирован об их настоящем значении много позже, обычно Нийотой или мистером Скоттом, хотя иногда доктор МакКой брал на себя инициативу, а затем, по неизвестным причинам, смеялся).

Кроме того, Джим не мог читать мои мысли и не мог предвидеть мои потребности, даже если бы он был в состоянии, потому что, как я сказал, мне не требовался физический комфорт. Мне показалось, что из-за запутанных, чрезвычайно сильных, но противоречивых эмоций, из-за разума Джима, он был тем, кто ищет успокоение.

Мысли Джима всегда были увлекательными, несмотря на то, что я очень редко имел возможность коснуться его кожи и услышать их из источника для себя. Такие сложные, запутанные формы, пронизанные импульсами и вспышками человеческих инстинктов, которые я не совсем понимал. Порой, я обнаруживал в себе желание более длительного контакта между нами, чтобы я мог наблюдать должным образом за разумом Джима.

В заключение, я не нашёл достаточных данных, чтобы оправдать или осмыслить поведение Джима.

Опять же, это был Джим Кирк. Мне не следовало бы этого ожидать.

— Спок?

Я обернулся, немедленно выключив компьютер. Джим стоял в дверном проеме на пороге моей комнаты, использовав свой капитанский код, но ещё не ступая внутрь. Противоречивые действия.

— Да, капитан?

Глаза Джима неуверенно пробежались по комнате, казалось, глядя на всё, кроме меня, или на мою кровать в углу. Самое любопытное.

Я стоял, ожидая его ответа. Кажется, мне не стоило его ожидать.

— Да, капитан? — я повторил, думая, что возможно, он меня не слышал.

Джим откашлялся и вошёл внутрь. На нём были красные тренировочные шорты и серая рубашка, пропитанная потом с его кожи, сигнализируя, что он пришёл из тренажерного зала. Казалось, он бежал сюда, если его прерывистое, сбившееся дыхание стоило учитывать.

Опять же, самое любопытное.

— Я очень сожалею о прошлой неделе. Это было неуместно с моей стороны, и я не могу себе представить, как контактный телепат ощущает себя в объятиях, но я уверен, что это вызвало у тебя дискомфорт, и мне очень жаль, да, я снова это сказал, ну да ладно, я повторю ещё раз, извини, потому что это было глупо и эгоистично не думать о тебе, прости.

Он говорил очень быстро, и я сэкономил мимолетную секунду, чтобы подумать, сможет ли другой человек понять смысл его тирады.

— Я принимаю ваши извинения, капитан. Не беспокойтесь.

Плечи Джима, бывшие напряженными до этой секунды, заметно расслабились, и он глубоко вздохнул. Это действие заставило мышцы расслабиться, и напряжение вокруг его больших синих глаз исчезло.

— Отлично. Хорошо, — он улыбнулся пугающе яркой улыбкой, и я снова удивился эмоциям, которые люди позволяли себе открыто демонстрировать. Затем я отвернулся от него, думая, что разговор окончен, и наклонился над своим столом, чтобы потянуться к консоли и снова включить её.

Только небольшой толчок поверг меня в шок, когда я почувствовал, что руки Джима обвивают моё тело, его губы задевают мою скулу, ресницы лёгким взмахом касаются моей щеки, ладони прижимаются к моей груди, заставляя нас обоих наклониться в положение, которое было полностью… крайне… совершенно… чрезвычайно… неподходящим.

Однако это было так мгновенно, так быстротечно и стремительно, что мне едва хватило времени, чтобы изучить прикосновение, прежде чем он поспешно отошел от моей спины, и я снова повернулся к нему лицом, позволив некоторым своим спутанным эмоциям отразиться в моих чертах.

Он тяжело дышал, и я был поражён, обнаружив, что я тоже, не имея никакой причины для того, чтобы объяснить это себе.

Я не задавал вопрос вслух, но Джим часто, казалось, знал мои мысли, не требуя их озвучивать, и этот раз не стал исключением.

— Дерьмо, — Джим уставился в пол, как будто сам не понимал себя. — О, черт возьми, мне очень жаль, я не… Я… это больше не повторится, я обещаю. Я имею в виду, никогда больше после этого раза, который я даже не… дерьмо.

Разумеется, в конечном итоге это произойдёт, и эта фраза оказалась ложной, но я не смог обрести облегчение даже в то время, когда я считал ложь правдой.

— Я думаю, что это будет прекрасной идеей, если я уйду сейчас.

— Как пожелаете, капитан.

После этого он улыбнулся мне печальной улыбкой и быстро вышел из моей комнаты.