Каждое объятие (ЛП)

— Что ж, это было… неожиданно, — сказал я, и меня не устраивало то, как мой голос дрогнул.

Он поднял ладони в человеческом жесте капитуляции и не оглядываясь назад.

— Эй, ты сказал, что я не должен тебя предупреждать.

Зачем?

Почему я это сказал?

========== Часть 12. Двенадцатый раз ==========

Музыка, эхом разливающаяся по грандиозной комнате премьер-министра Брин, оказалась довольно отвлекающей; звуковые волны отскакивали от полированных каменных стен и создавали какофонию дисгармоничных аккордов, которые в итоге заставили меня занять себя работой, чтобы игнорировать острую боль в моей голове.

Шепчущие разговоры долетали до меня, их владельцы совершенно не обращали внимания на отсутствие конфиденциальности, поскольку не знали о вулканском слухе. Банкет уже закончился, и большинство гостей встали из-за своих столов, чтобы поговорить друг с другом или потанцевать.

Это было и в случае с Нийотой, которая танцевала с маленьким мальчиком из Брин примерно семилетнего возраста. Он очень часто смеялся по причинам, которые я не мог понять, и продолжал просить её говорить на «странных языках», поскольку он называл многие, многие языки, о которых знал сотрудник по коммуникациям Энтерпрайз. Я обнаружил, что это мне понравилось — видеть Нийоту счастливой. Я обнаружил, что, возможно, я не видел её такого открытого счастья в течение очень долгого времени.

Пока я размышлял над этой мыслью, я поддерживал беседу с одной из дочерей премьер-лидера, двадцатипятилетней девушкой по имени Ксиксия, самой отличительной чертой которой были её огромные глаза, от цвета ириса до глубокой богатой охры. В сочетании с пурпурной окраской кожи из-за невероятно низкой концентрации гемоглобина в крови, люди Брин были явно очень эстетичны для людей, они будто сияли изнутри.

Жизнь Бриннена была любопытно сходна с людской, равно как и их темпы роста, однако, я наблюдал незначительные различия в процессе старения: наиболее вероятно, что их метаболизм позволял более медленное увядание тканей кожи, поскольку премьер-министру было, как утверждалось, шестьдесят семь лет, но она оказалась значительно моложе этого возраста.

Капитан в настоящее время разговаривал с ней и с премьер-мужем, дико жестикулируя, чтобы заставить их понимать себя всякий раз, когда его переводчик сталкивался с трудностями.

Борьба была не в том, чтобы выразить моё удовольствие, заставившее тупую боль сжать моё горло. Неужели никогда раньше не было так сложно сдерживать желание рассмеяться?

Внезапно наши глаза встретились, и он широко улыбнулся мне. Я кивнул и вернулся к разговору с Ксиксией.

— …что не такое белое, как комбинировать двигатели, чтобы приспособить правильный пропеллер для наземных поездок… — для такой молодой женщины она была довольно умной. Бриннен, казалось, очень ценил достижения каждого человека, так как даже члены премьер-семьи были заняты на полный рабочий день. Ксиксия занималась механикой, в частности, транспортными средствами. — …люди склонны забывать все чёрное.

Переводчик явно не мог интерпретировать некоторые из своих фигур речи. Однако я уже определил, что Брин ассоциировал цвета с определёнными образцами логики, в которых белый был прост, а чёрный сложен. Также упоминались красно-синие, но их значение до сих пор оставалось неясным без дальнейших доказательств.

Когда я поговорил с ней об основах некоторых элементарных наземных транспортных средств Вулкана, она очень ярко улыбнулась и потянулась к моей руке.

— Эй, это Сиксия, верно?

— Кси-кси-я, — она скорректировала произношение капитаном своего имени с небольшим нахмуренным взглядом, её радужки слегка мерцали в знак раздражения.

— Хорошо, очень приятно встретиться с вами, Ксиксия, и мне очень жаль прерывать ваш разговор с мистером Споком. Но видите ли, мой друг не любит, когда его трогают, поэтому я был бы признателен, если бы вы этого не делали, хорошо? — тон Джима был невероятно дружелюбным, но он был явно напряжен, почти сердит, и стоял очень близко от меня.

— Вы прикасаетесь к нему, — обвинила она его, указывая на то, что, я посмотрел, рука Джима слегка опустилась на моё плечо. Я чувствовал её там, но прикосновение было настолько обычным, что я даже не думал об этом.

Рука тут же соскользнула.

— Да, и это было ошибкой. Извини, Спок.

Я не знал, как правильно ответить на его извинения, и так и не ответил.

— Увидимся позже, — он быстро ушёл, и его мгновенно осадили просьбами о танце, прежде чем он смог вернуться к премьер-лидеру.

Внезапно у меня был мимолетный образ самого себя, грубо взявшего его руку и ведущего в мелодии, пока его сердце не стало единственным, что я мог слышать, и я бы танцевал с ним и никогда не отпускал его.

В тот момент, когда я понял, что я делаю (фантазирую… это было так… по-человечески) мне стало стыдно за мою слабость, и я почувствовал страх за потерю контроля, и к чему это может привести. Это увлечение выходило из-под контроля. Я решил медитировать той самой ночью, несмотря на моё истощение, и убрать все противоречивые эмоции.